Нежность. Из серии » Деревня, скамейка, два дедка».

— Привет, Ванюша!

— Привет, дядя Саша!

— Что-то ты сегодня раненько на воздух выбрался Сидишь, щуришься, как сытый кот на сметану! Что такой довольный-то

— Ты посмотри, дядя Саша, благодать-то какая! Лето, тепло, а солнышко-то какое из-за тучки выплывает! Птички поют, а воздух, хоть ложкой хлебай, не нахлебаешься.

— Ой, темнишь ты что-то, Ванюша! Каждый день таким воздухом дышишь, но только сегодня вижу тебя в таком состоянии. Давай, колись, что случилось

— Маринка моя вчера приехала с санатория. Две недели отдыхала, здоровье на югах поправляла.

— Подумаешь событие, аль соскучал так

— А знаешь, только после долгой разлуки начинаешь понимать, как тебе дорог человек с которым живешь.
Вроде, уже скоро будет полвека, как вместе живем, а вчера вышла с автобуса, сердце так и замерло.
Красивая, помолодевшая, прическа под мальчишку, платьице легонькое.
Красавица моя вернулась!

— Эк, тебя парень переклинило!
Хотя да, когда столько времени живешь с человеком, душой прирастаешь друг к дружке!
Вот, моя бабка! Другой раз ну до чего вредная становится. И то ей не так, и это не этак. И как только меня не обзовет, и жизнь-то свою загубила из-за меня, и делаю все не так, да и, вообще, по жизни лентяй.
Господи, так и думаешь, ну за что мне такие испытания!
А обнимешь ее, в щечку морщинистую чмокнешь. Притихнет вся, ко мне прижмется. Сердце так и ёкнет.
Да, Ванюша, что эти бабы с нами делают! Вот почему мы к ним так прирастаем.
Это надо же Господу так подшутить над родом людским, когда сказал, что женщина — это слабое существо, а мужчина — сильное. Вот теперь и вьют веревки слабые женщины из сильных мужчин.
Ведь как не крути, как не спорь с ней, а все равно все сделаешь, как половинка хочет.

— Это точно, дядя Саша! По молодости еще сопротивляешься, бурчишь. А ближе к старости понимаешь, что все твое сопротивление — это пшик.
Да, и что спорить-то, много нам нужно, пусть лучше им будет хорошо.
Моя, когда собиралась на отдых, все думал, скорее бы уехала, отдохну хоть.
А уехала, на третий день соскучал. Скучно дома одному, пусто как-то. Только и думаешь, как она там, не болеет ли, чем занимается.
Вот и получается, что это не отдых одному, а маета одна. Хорошо, хоть телефон теперь есть, поговорить можно.
Денег на переговорах извели много, а что делать, ведь так хочется услышать родной голосок.

— Все так, Ванюша, все так!

— А здесь, слышишь, дядя Саша, просит меня к приезду щей серых сварить. Скажи мне на милость, где в это время я ей крошева найду. Зимние запасы давно закончились. Июль месяц на дворе. Вот бзик женский.

— Так чего, сварил

— Полдеревни обегал, у старой Макарьихе нашел крошева, сварил. Довольнехонька была. По стопочке под щи пропустили, потом до полуночи наговориться не могли.
Сижу, жду пока проснется. Завтраком кормить буду.

— Так ты что на голодный желудок сидишь, на солнце щуришься Хоть чайку бы попил.

— Не, дядя Саша, я уж подожду, скоро встанет моя ненаглядная. Тогда и позавтракаем.

— Ладно, Ванюша, пошел я, бабка, наверное, ждет. Тоже без меня за стол не сядет, да и собачонка нагулялась.

Источник