Калиф-аист: как все было на самом деле

 

Калиф-аист: как все было на самом деле Случилась эта история давным-давно, в далеком городе Багдаде. В те времена правил страной могущественный калиф Хасид. Спокойно и безмятежно текла его

Случилась эта история давным-давно, в далеком городе Багдаде. В те времена правил страной могущественный калиф Хасид. Спокойно и безмятежно текла его жизнь, и только одно мешало счастью. Хасиду было скучно.

Но вот однажды во дворец явился торговец диковинными товарами, и скуке пришел конец. Калифа сгубило неуемное любопытство и маленькая коробочка с черным порошком. Стоило понюхать волшебный порошок и произнести священное слово: «Мутабор», – как можно было без труда обернуться любым зверем или птицей и понимать их язык.

«Занятно, – задумался скучающий калиф, – хотел бы я послушать, о чем говорят звери и птицы в моей стране! К примеру, аист – презабавная птица». И Хасид превратился в аиста.

Сколь прекрасен Багдад с высоты птичьего полета, столь же велика печаль калифа, глядящего из поднебесья на свой город. Много дней пролетело с тех пор, как нарушил Хасид условие превращения и забыл священное слово. Горе тому, кто смеется не вовремя! Ах, как старался калиф вспомнить заклинание, сколько похожих слов перебрал, но то самое, единственное, по-прежнему ускользало. В прошлом осталась встреча с грустной совой, что обещала помочь ему вернуть человеческий облик. Взамен сова просила взять ее в жены, но калиф не поверил и отказался. Он уже никому не верил.

В тоске и унынии устремился калиф-аист вон из столицы, не разбирая дороги, и долго летел, пока совершенно не выбился из сил. Тогда он опустился на землю и осмотрелся.

Перед ним лежал глубокий пруд, весь затянутый зеленой ряской. Пруд кишел мелкой живностью. Калиф разглядел пузатых головастиков, неторопливых водяных жуков и черных пиявок. У берега сновали многочисленные лягушки. У бедного Хасида свело желудок от голода.

«Лягушки. Какая гадость!» – кривился калиф, привыкший к роскошной дворцовой кухне. «Вкусная, очень вкусная пища!» – твердила птичья ипостась. Наконец, калиф не выдержал и ловко ухватил клювом самую упитанную лягушку.
– Что вы себе позволяете – заверещала она, возмущенно вырываясь. К воплям пострадавшей присоединились ее товарки, громко ругаясь по-лягушачьи. Шум стоял оглушительный.

– Что здесь происходит – прозвучал недовольный голос, и сразу стало тихо. – Кто обижает моих лягушат
Из воды на калифа строго смотрела крупная пожилая черепаха.
– Я нечаянно, – устыдился он. Выпущенная добыча мгновенно сбежала, негодующе подрагивая задними лапками. Калиф вежливо поклонился черепахе.
– Меня зовут Тортилла, – сказала она и подслеповато прищурилась. – Длинный острый нос… Подожди-ка! Ты, случайно, не Буратино
– Нет, многоуважаемая Тортилла, – с горечью ответил он. – Я калиф великого Багдада и несчастнейший из смертных.

Услышав это, лягушки выпучили глаза и разразились издевательским хохотом. Черепаха махнула лапой, призывая к порядку, и проговорила:
– Что ж, выходит, золотой ключик тебе вряд ли понадобится. Расскажешь нам, что с тобой случилось
И калиф рассказал все.
– Много дней и ночей я терзался, стараясь вспомнить волшебное слово, – прибавил он, закончив свою грустную повесть, – и все впустую. Муртурбур Муратоб Бурмуртроб

 

Тортилла вздохнула и поощрительно взглянула на подопечных.
– Брутамор – тут же подключились сердобольные лягушки. – Муркинкот Мракгрядет Миртрудмай
– Бармаглот! – сыпались варианты. Лягушки постепенно забыли, с чего все началось, и теперь просто развлекались, соревнуясь между собой: – Нет, Брандашмыг! Бракбезбрюк! Курнасуп! Мурвтрубу! Бредвобед! Табурет!

Слушая эту бессмыслицу, черепаха хмурилась все сильнее.
– Абырвалг, – заикнулась было самая упитанная лягушка, чуть не съеденная калифом, но тут у Тортиллы кончилось терпение.
– Всем молчать! – сказала она, и наступила тишина. – Довольно. Кажется, я знаю, как тебе помочь, – промолвила черепаха, обращаясь к калифу. Тот так и замер на месте с открытым клювом. – Давным-давно я слышала похожую историю. Сказки, злые волшебники, заклинания… Ах, как это увлекательно!

Черепаха мечтательно уставилась в небо и погрузилась в воспоминания.
– К-хм – не выдержал аист.
– Да-да. Так вот, я вспомнила это слово. Но у меня есть одно условие.

Калиф обреченно опустил голову и сказал:
– Я готов. Многоуважаемая Тортилла… Мудрейшая, – он запнулся и через силу произнес: – Прекраснейшая! – лягушки еще сильнее выпучили глаза и затаили дыхание. Черепаха смотрела с удивлением. – Я готов на тебе жениться!
– Что!
– Разве не в этом заключалось твое условие – калиф совершенно растерялся. Тортилла кокетливо поправила панцирь. Лягушки потрясенно завопили: кто хохотал, кто возмущался. Черепаха откашлялась и собралась с силами.
– Нет, – сказала она, – не в этом. Предложение интересное, но немного запоздало. Вот триста лет тому назад… Ладно. Твоя судьба все еще ждет тебя в обличье совы. А ты как думал
– Но я… В чем же тогда условие
– Ах да! Сначала лети в Багдад, там и произнесешь волшебное слово. Пешком-то отсюда далековато будет. Вот и все.

Тортилла прошептала калифу на ушко: «Мутабор». В восторге он всплеснул крыльями, сплясал безумный танец, распугав лягушек, и наконец склонился перед черепахой в почтительном поклоне.
– Счастливого пути! – напутствовала его Тортила. – И о сове не забудь.

«Пожалуй, сова симпатичнее черепахи. И наверняка моложе», – размышлял калиф-аист в полете. Вдали уже показались знакомые очертания багдадских минаретов.

«Пора бы уже и Буратино явиться», – ворчала Тортилла, нащупывая за пазухой золотой ключик.

Много лет минуло с тех пор. По-прежнему рассказывают легенды о мудром калифе, которого злой волшебник обманом обратил в аиста. О том, как сумел калиф-аист освободиться от заклятия, а потом женился на прекрасной царевне и жил долго и счастливо. Некоторые добавляют, что красавице-царевне тоже довелось побывать в облике уродливой птицы. И лишь немногие знают, почему в самом красивом месте дворцового парка поставлен памятник мудрой черепахе.

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *