ВЕДЬМА ИЗ ХЕЛИНГТОНА

— Что ты там бормочешь, дрянь — Эрлон, не глядя, пихнул палкой ведьму, заключенную в клетку, которая была закреплена на повозке позади кучерского места. Видимо, попал чувствительно, потому что та взвизгнула, ненадолго прервав свое бормотание. Голос ведьмы постоянно звучал в его голове, отвлекая от скользкой после дождя дороги и ям на ней, в которые могли угодить колёса повозки. Да ещё размокший старый кожаный доспех больно тёр ему шею, обожжённую в схватке ядовитым прикосновением плети его пленницы. Как же он ненавидел этих злобных созданий!

— Мне нужно поесть. Ты же хочешь довезти меня в Бенуа живой, Инквизитор — слова молодой ведьмы, закованной в освященные кандалы, иглами впивались в мозг Эрлону, вызывая раздражение и слабость.

— Заткнись! И ещё раз попробуешь повлиять на меня Голосом, убью прямо здесь! На меня ваши штучки не действуют, в отличие от тех несчастных, которых вы прикончили, — Инквизитор многозначительно положил незанятую поводьями руку на древко пристёгнутого к сиденью короткого копья с замысловатым витым наконечником.

Ведьма проворчала что-то под нос, уже не пытаясь надавить на волю своего жестокого стража, и, обхватив колени, уселась в углу ржавой и подпрыгивающей на ухабах тюрьмы.

Редкие путники на узкой дороге из Вальмона в Бенуа почтительно пропускали чёрную скрипящую повозку, стараясь даже мельком не смотреть на тех, кто в ней находился. Слишком уж свежо было воспоминание о распространившейся несколько месяцев назад ужасной эпидемии, выкосившей три четверти населения королевства. В несчастье обвинили ведьм Хелингтона. Их необычайные способности не были пустыми словами, наподобие тех сказок, которыми священники пугают простодушный народ.

В полной мере в этом убедились две сотни королевских кавалеристов, посланных во главе со своим командиром Бертраном в деревню Хелингтон после того, как ведьмы разрушили там только что отстроенную церковь и отправили в Вальмон узел с головами нескольких священников и десятка крестьян, возводивших ненавистное им сооружение. Из двух сотен в Вальмон вернулось лишь трое солдат, потерявших коней, оружие и рассудок. Их кожа была сплошь покрыта отвратительными зелеными волдырями, которые лопались и распространяли ужасный запах.

Но гораздо страшнее было то, что эти несчастные умерли, заразив местных жителей, и болезнь, вместе с леденящими слухами, мгновенно распространилась по окрестным селениям.

— Ты думаешь, святоши наградят вас, последних Инквизиторов Размечтался! Церковь уже изгоняла таких как ты за ересь и вновь сделает это! — снова подала голос ведьма. На этот раз она разговаривала обычным голосом, не пытаясь сломить волю и подчинить себе рыцаря-инквизитора. Эрлону он показался даже приятным. Однако он пока помалкивал, хотя долгая дорога под серым унылым небом его утомила и порядком наскучила. Он уже не прочь был поболтать даже с Найлиндой, последней из выживших ведьм Хелингтона.

— Стой! — он натянул поводья, остановив уставших лошадей.

Повозка, свернув с дороги, остановилась на небольшой полянке, среди почерневших раскидистых дубов, с которых давно осыпалась пожухшая листва. Место вполне подходило для короткого привала и лёгкого обеда. Эрлон спрыгнул с повозки размять затекшие ноги и набрать немного веток для костра. Из-за многочасовой осенней мороси они были сырыми, но ему удалось разжечь их с помощью горючей жидкости из запыленного фиала. Отличная штука, этот жидкий огонь. С его помощью Эрлону и его товарищам по оружию удалось одолеть ведьм, атаковав Хелингтон с разных сторон после неудачи королевской кавалерии. Выплескиваясь из сосудов и соприкасаясь с воздухом, эта невероятная пылающая смесь была способна в считанные мгновения сжечь любую субстанцию. Правда горела она недолго, но её воздействия было достаточно, чтобы превратить воина в полном доспехе в небольшую горстку серой золы. На ведьм она оказывала примерно тоже воздействие, если ведьму заливали горючей жидкостью с головы до ног.

Готовящийся на походном вертеле большой кусок свинины из дорожного ящика через пару минут уже источал приятный запах, от которого у Найлинды потекли слюнки. Она прильнула к ржавым прутьям клетки и жадно впилась взглядом в еду.

— Ты же знаешь, что я говорю правду, рыцарь, — ведьма попыталась снова завязать разговор в надежде уговорить Инквизитора отпустить её, — Церковь ничего вам не заплатит за работу, с которой не справились солдаты. В лучшем случае снова изгонит, а в худшем поступит так же, как со мной. Сожжёт.

— Тебя предадут справедливому суду, ведьма, — Эрлон мельком взглянул на неё.

Ведьма, к его удивлению, оказалась на редкость миловидной особой. В пылу сражения он не особо разглядывал её, одетую в бесформенную накидку, но сейчас ей, кажется, удалось привести себя в относительный порядок. Простенькое серое платье, хоть и измазанное грязью, ладно облегало её соблазнительные формы. Вдобавок, платье было дырявым в нескольких местах, там, где несколько капель жидкого огня Инквизиторов попали ведьме на одежду. Сквозь эти дыры проглядывала бледная кожа и много чего ещё. Волнистые рыжие волосы Найлинды, на удивление чистые после кровавой схватки, мягко спадали ей на плечи.

Ведьма поймала его пристальный взгляд, оторвав взор от аппетитного свиного окорока, и улыбнулась Эрлону. Темноволосый, крепкий парень с честным открытым лицом вызывал в ней странные ощущения. Он подошёл к клетке и отшатнулся, приняв её вид за наваждение.

— Это не морок, я действительно такая, твои кандалы ничего не позволяют мне сделать, рыцарь, — она подняла тонкие руки в стальных оковах, покрытых письменами, и вновь перевела взгляд на еду.

— Ты красивая, ведьма, не такая, как твои сестры, — запинаясь, произнес Эрлон, где-то в глубине души осознавая, что такие разговоры могут привести к беде.

— Найлинда, меня зовут Найлинда, — она с благодарностью взяла с острия ножа кусок мяса, просунув кисть руки между прутьями.

— Эрлон, — машинально произнес Инквизитор, отойдя от повозки на несколько шагов на всякий случай, — Хочешь воды

— Нет, спасибо, я вдоволь напьюсь её на пытках в монастыре Бенуа, — зло усмехнулась ведьма, несмотря на сердитое выражение лица, не теряя своего очарования, — Ты ведь знаешь, как заканчиваются их суды. Эти толстяки в рясах настоящие садисты…

— Ты и твои сёстры заслужили это, — нахмурился Эрлон, — Вы убили крестьян и солдат и выпустили на наши земли чёрную болезнь. Души тысяч неповинных жертв вопят об отмщении.

Конечно, рыцарь-инквизитор знал многие непристойные вещи о служителях церкви, среди которых попадались разные люди. Но остатки его тайного ордена остро нуждались в деньгах, чтобы восстановить замок Арман, родной дом Инквизиторов. А епископ пообещал за уничтожение ведьм сумму, вдвое превышающую необходимую. За пленницу полагалась особая награда — разрешение от короля на полное восстановление всей мощи ордена, когда-то, по доносу из епископата, разогнанного королевскими войсками.

— Эрлон, мы защищали свой дом и не совались к вам, пока вы не пришли в нашу обитель строить свои храмы. Мы попытались выпроводить их по-хорошему, но они напали на нас. Я молода и уравновешена, а мои сестры стары и вспыльчивы, поэтому прежде, чем я смогла их утихомирить, они разобрались с теми, с первыми людьми. От королевских солдат, которые пришли нас убивать, мы защищались. В чем же наша вина — после проглоченного куска мяса девушка разговорилась. На её щеках появился лёгкий румянец.

— А болезнь — недоверчиво спросил Эрлон.

— Наше поселение было построено вокруг хранилища Тёмных, к которому мы вас, дураков, не подпускали сотни лет. Во время боя с солдатами они разрушили его стену и, конечно, заразились. Зная последствия, мы гнались за ними, стремясь уничтожить всех, но нескольким, к сожалению, удалось удрать.

— Ладно как, у тебя всё объясняется, — недоверчиво усмехнулся Эрлон, — Вы, ведьмы, мастерицы управлять людьми и без колдовства. Ничего, монахи вытрясут из тебя, как остановить эту болезнь.

— Я уже подумала, что ты разумный человек. Но я ошиблась, — взгляд девушки похолодел, и она отвернулась от рыцаря.

Больше Найлинда не проронила ни слова, смирившись со своей участью, пока они ехали по узкой лесной дороге. А Эрлон был занят тревожными мыслями о том, что один из его братьев, поехавших в монастырь вперёди него, не вернулся ему навстречу. Монахов нужно было предупредить о том, что с ведьмы ни в коем случае нельзя снимать кандалы. Даже предавать казни и хоронить следует в них.

— Где же Дэйв — вслух пробормотал он, глядя на редеющий лес вокруг, который через час уже должен был перейти в просторную холмистую местность. Многие мысли терзали его. После беседы, ему стало жалко девушку. Хоть она и ведьма, убившая многих, включая его соратников, но если хотя бы часть того, что она сказала, правда…

— Эй, Найлинда, — позвал он, — Скажи мне, как справиться с болезнью, и я замолвлю за тебя слово на суде.

Ответом ему была тишина. Девушка демонстративно смотрела назад на убегающие вдоль дороги кривые стволы деревьев, которые уже начал снизу окутывать вечерний туман, часто появляющийся в этих местах.

— Значит, ты врёшь мне, раз молчишь, — совсем не убедительно даже для самого себя произнёс рыцарь. Ведьма презрительно хмыкнула.

В двух сотнях шагов от выезда из леса забрезжил светлый овал среди расступающихся дубовых рощ. За ним, в трёх часах езды вниз по склонам холмов, — монастырь Бенуа. Там его ждут братья Дэйв, Джонас, Грегори и обещанная награда. А вместе с наградой и слабая надежда на королевскую милость.

Рыцарей-Инквизиторов наставники с малых лет обучают чуять опасность, а не просто реагировать на факт её появления. Но лишь одному из сотни удавалось развить тонкое предчувствие.

Эрлону почудилось какое-то движение по обоим краям от дороги. Это, конечно, мог быть промозглый октябрьский ветер, шевелящий кустарник, но рыцарь инстинктивно наклонился вперед, когда ветка в десяти шагах от повозки подозрительно наклонилась.

Он опустил голову ровно настолько, чтобы с гудением прорезавшая воздух арбалетная стрела не пробила ему череп.

Эрлон тут же кубарем скатился с повозки, вытаскивая из голенища сапога охотничий нож. Арбалетные стрелы продолжали щёлкать по повозке, застревая в деревянных частях и со звоном отскакивая от прутьев ведьминой тюрьмы. Две или три стрелы пролетели между прутьями и задели плечо Найлинды. Она вскрикнула и зажала рану ладонью.

Через мгновение на ошеломлённого Эрлона с боевым кличем хлынули из кустов королевские солдаты с мечами и алебардами. Стрельбы больше не было. Видимо, каждый из них сделал свой выстрел и теперь атаковал Инквизитора врукопашную.

Охотничий нож — жалкое оружие против алебард и двухфутовых тяжёлых мечей, но только не в руках Эрлона. Он действовал молниеносно. Ещё не совсем осознав происходящее, Эрлон уклонился от нескольких ударов и вонзил нож в шею ближайшего солдата, пытавшегося зайти ему за спину. Затем выхватил из ослабевшей руки врага меч и описал смертельную дугу, рассекая тяжёлым лезвием звенья кольчуг, плоть и кости. Три тела почти одновременно рухнули на землю. Терпкий запах крови разнёсся по лесу.

Противников у Эрлона осталось пятеро. Намётанный глаз рыцаря определил опытных и сильных воинов.

«Не иначе, как гвардейцы епископа», — мелькнула мысль у рыцаря, продолжавшего отбивать удары смертельных лезвий. Одному из алебардщиков удалось всё-таки слегка зацепить ногу Эрлона, за что он тут же поплатился жизнью. Однако рыцарь стал двигаться заметно медленнее, чувствуя нарастающую боль, и захромал. Он с трудом справился ещё с двумя противниками, затем его оттеснили к повозке, заставив прижаться спиной к решётке. Оставшиеся двое бойцов прекрасно фехтовали, постоянно атакуя и прикрывая дыры в защите у товарища. Характерная тактика гвардейцев епископа — сражаться парами. Они несколько раз ранили в обе руки ослабевшего Инквизитора, мощный удар выбил меч из окровавленной ладони. Ещё один удар подломил Инквизитору ногу. Обезоруженного полуживого рыцаря поставили на колени…

— Пора тебе присоединиться к твоим братьям, еретик, — довольно заявил бородатый солдат в кирасе с позолоченным священным грифом, приставив меч к шее Эрлона. Второй стоял в двух шагах позади него, держа наизготовку алебарду.

Если бы Эрлон не был так изранен, он бы смог выбить оружие или хотя бы попытаться, но у рыцаря совсем не оставалось сил.

— Что вы сделали с моими братьями — спросил он, уже догадавшись, что епископ вновь предал орден.

— То, что сделаем сейчас с тобой! — взвизгнул как-то неподобающе своей мощной фигуре бородач и занёс меч для последнего удара.

Эрлон прикрыл глаза.

— Ты ведь не хочешь этого делать солдат, — спокойный повелевающий Голос ведьмы заставил гвардейца замереть.

— А ты, с алебардой, как тебя зовут — обратилась Найлинда ко второму солдату.

— Джеф Дог, — солдат отвечал с неохотой, подчиняясь слабому Голосу. Из-за блокирующих способностей кандалов с рунами она едва удерживала их обоих под контролем. Эрлон попытался встать, но раненная нога не слушалась, и он снова упал на колено. Солдат, назвавшийся Джефом, вот-вот мог снова овладеть своей волей. Он уже почти справился с магическим внушением, когда Найлинда решила рискнуть.

— Твой товарищ вчера убил твою семью, Джеф. Отплати ему! — она вложила в последнюю фразу все свои умения и указала перстом на второго солдата, стоявшего столбом.

Если бы у Джефа не было семьи, у неё бы ничего не вышло, но ведьме повезло. Джеф изо всех сил опустил лезвие алебарды на голову своего бородатого товарища и напоролся грудью на выставленный для защиты меч. Оба ещё секунду с удивлением смотрели друг на друга, а затем повалились на истоптанную, пропитанную кровью землю.

— Спасибо, — прохрипел Эрлон. Он с трудом смог менее израненной рукой вытащить ключ от кандалов из-за пояса. Причудливый латунный ключ был привязан бечевкой, но она была достаточно длинна, чтобы дотянуться до руки ведьмы. На миг Эрлон почувствовал тепло руки Найлинды, затем мир в его глазах потемнел и исчез.

Инквизитор очнулся, когда в лесу наступила полная темнота. Его руки и ноги болели, но ран на них не было. Место вокруг было незнакомым. У костра, горящего необычным синим пламенем, он увидел свою бывшую пленницу. Найлинда, что-то нашептывая, бросала в чудное пламя пучки травы и порошки, которые вспыхивали и едко пахли. Ведьма, услышав, что он зашевелился, подошла к нему.

— Я уже благодарил за своё спасение — неуверенно спросил Эрлон.

— Да. Хотя мне следовало тебя убить или бросить на месте той бойни. За Хелингтон и моих сестёр. Но все долги, по-моему, уплачены. Теперь ты знаешь, кто твой настоящий враг.

— Долги не уплачены, они убили моих братьев! — зло крикнул Инквизитор и стал осматриваться в поисках оружия. В кустах всхрапывали две осёдланные вороные лошади, укрытые попонами.

— И что дальше Будешь сражаться со всей королевской армией и обычными людьми, которых обманывает церковь

Эрлон опустил голову. Конечно же, он не знал, что ему делать.

Ведьма приблизилась к нему и положила ладони на его заросшие жёсткой щетиной щеки. Она на мгновенье задумалась, глядя на лицо мужчины. Без кандалов она уже всё знала. Что Эрлон сирота, вчера ему исполнилось тридцать, он обожает собак и теперь он последний из ордена Инквизиторов.

— Едем со мной в Равеллум, город тысячи тайн. Мне в этом королевстве больше нечего делать. А тебе месть вряд ли вернёт братьев. Люди сами разберутся со временем, что им нужно.

— А болезнь

— Она уже отступает. Все, кто заболел, уже выздоровели или умерли. Даже если солдаты вновь полезут в логово Тёмных, то не заразятся. Эта защита была одноразовой. А с печатью в само логово, надеюсь, им не справиться.

— Тогда один поцелуй, и едем, — неожиданно Эрлон привлёк к себе Найлинду и страст

Источник