За мечтой

Помните, у каждого из нас в детстве была мечта Такая яркая, смелая, что аж дыхание перехватывало, только ей, как правило, сбыться было не суждено. Или данных не хватило, или решимости.

Милу Бог не обидел ничем. И с головой полный порядок, и посмотреть есть на что. Тоненькая, невысокая, всегда на шпильках и в мини, копна светлорусых, вьющихся волос, правильные яркие черты лица, аккуратный ротик. А ещё большие бездонные глаза с едва уловимой грустинкой, серая радужка была словно обведена чёрным кантом — не смотреть невозможно. Внешность на зависть всем подругам и на горе парням, их вниманием она бессовестно пользовалась в корыстных целях или просто от скуки. В любом случае была в выигрыше — ни в школе, ни в институте не нужно было самой писать рефераты и курсовые, хотя особого труда ей бы это не составило. Стоило только заикнуться про новый спектакль на малой сцене БДТ — на следующий день у неё уже был и билет, и сопровождающий. Про клубы и говорить нечего, самые закрытые для неё всегда услужливо распахивали двери. Словом, студенческая жизнь кипела вовсю.

К выпуску её уже ожидало место специалиста в одной из ведущих фирм-туроператоров. Отличное знание английского и французского, плюс, блестяще поставленная речь и врождённое обаяние — мечта, а не сотрудник. Но в почти женском коллективе подобные бриллианты сильно действуют на нервы и бьют по самолюбию менее ярких представительниц прекрасного пола, оттягивая на себя все восхищённые мужские взгляды. Так что, ко всеобщему удовольствию, Мила стала разъездным специалистом. Летать ей нравилось, оценивать отели она привыкла ещё с детства — спасибо родителям, никогда не выбиравшим одно и то же место для отдыха дважды.

Уже через пару лет, изрядно поднаторев во всяких тонкостях, Мила стала откровенно скучать. А потом всё чаще её накрывало желание послать всё к чёрту и пуститься во все тяжкие. Но внутренний предохранитель срабатывал всякий раз, когда она пыталась пройти по краю.

Под завязку накидавшись текилы накануне отъезда, проснулась она всё же в своём номере. Круги перед глазами и гул в голове — вестники того, что мерзкие последствия возлияния ещё впереди. Плывущее отражение в зеркале даже после горячего душа — на холодную безвольная рука переключить не решилась, — ревущий звук фена, от которого хочется спрятаться под одеялом; в конце концов, волосы в резинку, тёмные очки, пару “рондо” в рот и вперёд. Полчаса до аэропорта в машине показались вечностью. Подкатила тошнота и озноб — скорее бы регистрацию пройти и рухнуть в кресло на десять часов. Стюардесса опытным взглядом оценила масштаб бедствия и предложила томатный сок. Очень кстати: тошнота отпустила, а Мила провалилась в сон.

Разбудил её запах мужчины. Открыла глаза и поняла, что лежит у него на плече. Сон как рукой сняло. Мила смущённо извинилась.

— Ерунда, надеюсь, Вам было удобно. — Он явно смеялся над ней, но совсем беззлобно. — Ну вот, теперь и поесть можно.

Еда уже не вызывала отвращения, так что Мила с удовольствием уничтожила салат. Прислушалась к своим ощущениям и поняла, что похмелье она благополучно проспала. Прошла в туалет, расчесала и скрутила в узел волосы, умылась и критически ухмыльнулась своему отражению. При всём совершенстве это было лицо уставшей от недовольной жизни стервы. В конце концов, ей можно побыть без макияжа не на работе. На месте её уже ждал томатный сок. Холодный и солоноватый, спасительной свежестью проливающийся в расслабленный организм. Это было настоящее блаженство, зависнуть в моменте, когда всё хорошо и спокойно, и даже сосед ни капли не раздражал. Увлечённый чтением, он абсолютно не проявлял интереса к её персоне. В какой-то момент Мила всё-таки решила нарушить тишину:

— Работа — Он быстро повернулся к ней с вопросом в очень живых глазах. Мила взглядом указала на ноут.
— Ну, в общем, да. Пока есть время, решил поглубже вникнуть в тему. — И он, смешно взъерошив рукой волосы, как у Эйнштейна, абсолютно человеческим языком стал рассказывать, каким интересным проектом занимается в данный момент.

Для Милы программисты всегда были занудными очкариками, изъясняющимися исключительно на инопланетном в те редкие минуты, когда вообще обретали способность говорить. И то, что оставшиеся часы полёта промелькнули в странной увлекательной беседе на совершенно незнакомую ей тему, причём она не успела даже заскучать, стало для девушки настоящим открытием. Где-то в глубине своих ощущений она почувствовала лёгкий укол зависти. Но всепоглощающее чувство комфорта рядом с человеком, который живёт своим делом, а не рисуется и старается показать свои козыри, удивило её.

Через полгода они расписались. Без какой-то бешеной страсти — им было просто очень удобно вдвоём. Не было недосказанности, прыжков выше головы, притязаний на личное пространство и перетягивания одеяла. Но каждый старался сделать хоть что-нибудь, чтобы другой улыбнулся. Большую часть времени дома Слава проводил перед огромным монитором, но когда всё-таки отрывался от своей работы, с большим удовольствием обсуждал с Милой её поездки и иногда готовил совершенно невообразимые стейки, от которых легко было получить гастрономический оргазм. А Мила… в её жизни почти ничего не изменилось, но стало тепло и мягко. Родня и друзья откровенно не понимали, как они могли сойтись, оба зацикленные на себе и своей работе. Им было здОрово. До тех пор, пока не случилась беременность..

Для Милы это было особенно неожиданно — таблетки подвели. Все прелести токсикоза, варикоз и отёки — всё она переносила как неизбежное зло, с немалым удивлением чувствуя реальную поддержку мужа. Слава не прыгал от счастья, но с нежностью наблюдал развитие событий. Впрочем, отцом он оказался и вовсе замечательным, ночами качал Стасика, когда жена уже не выдерживала. После первых бессонных месяцев стал выделять день в неделю для полноценного общения с сыном и ещё для того, чтобы Мила могла посвятить этот день себе. Родители тоже в стороне не оставались, забирали любимого внука, давая возможность молодым отдохнуть.

Но Мила стала хандрить. Она не влилась в отряд мамочек, которые умиляются пузырям изо рта и целуют своих отпрысков в попу. Стасик рос абсолютно нормальным ребёнком и растворяться в нём Мила не собиралась. В садике проблем не было, настала пора выходить на работу.

Слава проснулся ночью, жены рядом не было. Проверил сына, прошёл на кухню. В окно увидел силуэт. Мила курила на качелях. Вроде как, раньше за ней такого не наблюдалось…

— Что-то случилось Чего меня не разбудила-то — выдохнул Слава, на ходу запахивая куртку.
— Да нет, ничего. Паршиво что-то. Вот. Дышу свежим воздухом.
— Вижу. С сигаретой. Давай, колись, что не так — он присел на соседние качели.
— А что не так Всё прекрасно. У меня замечательный муж, чудесный сын, офигительная работа, на которую я вернусь…
— Можешь не возвращаться, если не хочешь. Вроде как, особой нужды нет.
— Да нет уж, вернусь… к нормальной жизни. А то что-то с этого благополучия волком выть хочется.
— Ты просто устала, так бывает. Послеродовая депрессия, кажется…
— Какая, нахрен, депрессия Стасу уже три года… Я просто не вижу, зачем я живу. Мне почти тридцать, чего я добилась в жизни И чего хочу добиться Я белка в долбанном колесе, — она сказала это тихо и спокойно. И Слава ощутил мороз по коже.
— Мил, давай я отвезу тебя к психологу.
— Давай. Он расставит всё по местам, разложит по полочкам и буду я жить и радоваться… Так Я без психолога понимаю, что объективно у меня всё прекрасно, иные бы душу дьяволу продали за один день моей жизни.
— Мил, я что-то могу для тебя сделать Тебе бы встряхнуться как-то… Давай с парашютом прыгнем, что-ли
— Слишком сильное искушение, не находишь — она криво усмехнулась.

К психологу всё-таки поехала. Вернулась озадаченной и серьёзной. До вечера молчала. Потом взяла бумагу, что-то долго писала и зачёркивала, не заметила, как муж подошёл сзади. Он обнял её за плечи:

— Не помешал Или ты занята
— Делаю домашнее задание. Сегодня я не смогла ответить на элементарные вопросы типа “где в этом Я”. Вот, вспоминаю, что меня радовало в детстве, в какие моменты смеялась от счастья.
— Да Мне тоже интересно. А кем ты вообще мечтала стать Я вот хотел делать роботов… Впрочем, недалеко ушёл от своей мечты.
— Не помню. Кажется, никем…
— Да ну, все кем-то мечтают стать в детстве: космонавтами, балеринами, генералами…
— Стюардессой! Да, я точно помню, мне так понравилась их форма и то, что они были хозяйками самолёта. Мне так казалось. — На лице Милы засияла улыбка.
— А чего не стала
— Мама сказала, разносить еду — так себе занятие. А летать можно и по работе или на отдых. Впрочем, я ведь никогда об этом серьёзно не думала.
— А сейчас не хочешь — и он пристально посмотрел ей в глаза.
— Не знаю… — она опустила взгляд, а щёки залило краской.
— Что тебе мешает Если что, я не против, — Слава чмокнул жену в шею и ушёл.

А Мила сидела, плакала и улыбалась. Неужели так можно было Взять и сделать то, что хочется, а не то, чего от тебя ждут В самом деле, почему нет Она посмотрела на себя в зеркало и заметила искорки в глазах. Неужели Точно такие, как у мужа, когда он говорит о том, что ему интересно. Может, именно за них она и полюбила Славу…

***

— Дамы и господа, экипаж приветствует вас на борту номер 3841 авиакомпании “Победа”, — бортпроводник Людмила с улыбкой произносила заученную речь, а в голове мелькали мысли. Да, льготная пенсия ей не светит, о чём в первую очередь предупредила её вторая стюардесса, лет на десять моложе. И пусть — она здесь не из-за каких-то там льгот. Мила на своём месте, в своей шкуре, как зверь на своей территории. Даже потом, когда спишут на землю, она будет знать, что в её жизни это было. И плевать, что родители лишь покрутили у виска, узнав, какую блажь учудила их дочь. В её жизни есть место мечте.

Источник