Зверинец

Если не считать первые три года в клетке, Ральфу не приходилось бездомничать. Поэтому, оказавшись на улице, от беспомощности он не решался покидать родной двор. Подкрадывалась поздняя осень — привыкшая к заботливым рукам Хозяев шерсть не защищала от холода и колючих кустов. Из-за пыли гноились глаза. От ссадин и порезов кровоточили лапы, и даже ежевечерние зализывания не останавливали сукровицу и не приглушали боль.
Но телесная боль по сравнению с Одиночеством была мелочью. С щемящим сердце и леденящим грудь Одиночеством. Ральф кричал, рыл трясущимися лапами землю, когда прошли сутки, а за ними — долгие дни и ночи, и Девочка так и не появилась.

Она исчезла раньше Мужчины с Женщиной. Просто однажды не спустилась к Ральфу на летнюю террасу. Он целый день ждал ее прихода и, не дождавшись, пробрался в Дом, чего прежде не позволял себе — запрещали Хозяева. Каждая вещь в Доме пахла Девочкой, но особенно густой запах витал в комнате на втором этаже. Пустая постель хранила ароматы ее волос и кожи, радости и грусти, больших тайн и маленьких шалостей.

Ральф обошел весь Дом, заглянул под столы и диваны, потом вернулся в комнату Девочки, где сжался в комок на коврике перед постелью.

К вечеру появились Хозяева. От них пахло страхом и тревогой. Чуткие уши Ральфа улавливали в голосе Женщины слезы, а в молчаливом дыхании Мужчины — бессилие и вину.

Ральф поднял от мягкого коврика морду, долго прислушивался к разговору снизу. С Хозяевами находился кто-то еще — нет, не Девочка — Ральф почувствовал бы ее приближение за несколько домов. Со знакомыми голосами звучал голос строгого Человека, от которого исходил душок кожаных ботинок и едкого пороха. Подобные запахи Ральфу встречать доводилось. Так пахли Охотники. Они часто приходили в питомник. Отворяли клетку, по-особому, словно обыскивая, прикасались к потенциальному помощнику, открывали пасть, осматривали зубы. Их руки воняли Желанием власти. После одинакового набора команд и наблюдений они перемещались к следующей клетке.

Но сегодня в Дом пришел не Охотник, а Полицейский с сухими вопросами и безучастностью.

Иногда вместе с другими животными Ральфа вывозили на Выставку. Мимо их клеток проходили Люди. Они с интересом разглядывали собак, щелкали камерами телефонов. Между прутьев шумные Дети просовывали руки, желая прикоснуться к пушистым комочкам. Дети просили Родителей разрешить им погладить обитателей металлических коробок. Если Взрослые отвечали отказом, ребята все равно запускали пальцы внутрь, быстро и болезненно тыкали животных. После пятого или шестого «поглаживания» тело Ральфа начинало вздрагивать, а под конец Выставки зудело даже от легкого ветерка. Глаза слезились от безостановочного мельтешения рук и мобильников. Ральф терпел, мягко вилял хвостом, задирал нос, показывая покорность и безобидность. Но от раздражения и боли невольно скалились клыки, изнутри зарождалось рычание, мышцы лап непроизвольно напрягались, уши прижимались к черепу как перед готовящимся ударом.

Он тут же гасил злость. И терпел. Ведь он добрый пес, он — безобидный лабрадор, способный любить и оберегать Хозяев. Именно так сказал Директор питомника Мужчине с Женщиной, когда темнокудрая Девочка остановилась у клетки Ральфа.

Случилась эта судьбоносная встреча тремя месяцами ранее. Тогда на улице грело солнце, цвели растения, в сочной траве дразнились насекомые. Как много изменилось с того времени. Ральф лишился жилища и оказался на улице, но не под теплым солнцем, а под острым дождем и режущим ветром.

Его водонепроницаемая шерсть начала линять. Порванные уши гноились. Прежде крепкие зубы ныли от боли, даже если он грыз не твердую кость, а размякший под дождем хлеб.

Мужчина с Женщиной заметили пробравшегося в Дом Ральфа не сразу. Он терся об их ноги, но Хозяева как будто не видели его. Их окружало облако страха, тревоги, боли. Они ругались, подолгу разговаривали по телефону и вообще вели себя странно. Их график изменился. Если раньше они уходили из Дома по утрам и возвращались к вечеру, то теперь целыми днями пребывали в жилище или пропадали на несколько суток. Ральф чувствовал, что их перемены в настроении и графике произошли из-за Девочки — из-за ее отсутствия. Именно оно было причиной страха, тревоги и боли. Хозяева переступали через притихшего Ральфа и ни один не бросил на него взгляда. Тарелка с пищей давно опустела и сверкала от постоянного облизывания. С питьем дела обстояли лучше. Жажду Ральф утолял в ванной. Там под раковиной с трубы на пол капала вода. Ни Мужчина, ни Женщина не обращали внимания на поломки. Помимо пробитой трубы, у кресла покосилась ножка, в прихожей отслаивался паркет… Хозяев больше не заботило место проживания. Их мысли, слова и действия вращались вокруг пропавшей Девочки. Ральф тоже думал о ней, ждал ее возвращения. Потребность оберегать маленькую Хозяйку затмевала все телесные муки.

Шло время, Девочка не вернулась. Вместо этого после очередного длительного отсутствия появился Мужчина. Он был один, без Женщины. Пока он шагал от входной двери до кухни, то уронил ключи и чуть не упал, споткнувшись о разбросанную обувь. От Хозяина разило алкоголем и ссорой. Ослабевший от голода Ральф поднялся с коврика возле постели Девочки, тихонько спустился вниз и остановился в коридоре, не решаясь заходить на кухню. Привалившись к холодильнику, Мужчина пил из горла бутылки алкоголь. В отражении оконного стекла были видны его мокрые щеки. Случайно заметив наблюдавшего пса, он отставил на три четверти опустошенную бутылку. На мгновение его понурое лицо осветила смущенная улыбка — Ральф был любимым другом Девочки.

— Привет, дружище, — нетвердым голосом сказал Хозяин. — Боюсь, дела у нас не очень.

Ральф неуверенно приблизился к шатающемуся Человеку.

— Ты и сам, наверное, заметил, — он протянул руку — собака уткнулась влажным носом в ладонь, желая утешить. — Завтра я уеду отсюда. Так же, как сделала моя женушка. Она к матери своей умотала. Говорит, не хочет меня видеть, — он громко икнул, вытер тыльной стороной ладони губы. — Поэтому будет лучше, если какое-то время ты поживешь самостоятельно. На воле.

Ральф встрепенулся, поднял серые глаза на пьяного, дурно пахнущего Мужчину. Тот потрепал пушистый загривок питомца.

—Прости, парень.

В тот вечер небеса запоясал черный шелк туч. Ветер путался в оголенных ветках. Ральф долго стоял на крыльце перед закрытой дверью. Он наделся, что Хозяин вернется и впустит его хотя бы на террасу. Но Хозяин, не сняв одежду, уснул пьяным сном и не слышал ни слабого царапанья собачьих когтей, ни поскуливания, ни даже обрушившегося на мир ливня.

Так Ральф стал бездомным. А Хозяина ему не за что было прощать. Он не держал зла. Просто не понимал, что случилось.

Утром он видел, как к Дому подкатила машина и забрала Мужчину. Ральф понимал, что жилище опустело надолго, может, навсегда. Что Хозяева теперь не вернутся. И что сидеть и ждать Девочку было бессмысленно.

С опущенной мордой Ральф побрел по раскисшей от ночного ливня тропинке в сторону большого города.

По пути ему встретилась хромоногая дворняга с торчащими ребрами и откушенным ухом. Псина сидела на обочине в грязи и что-то грызла. Почуяв удивленного Ральфа, она инстинктивно поджала переломанный хвост, но страх остаться снова без пищи взял свое — собака оскалилась, зарычала, защищая объедки падали. Ральф хоть и был крупнее дворняги, все же не стал бороться за еду, несмотря на прилипший к позвоночнику урчащий желудок. Одиночество с тоской пока еще заглушали Голод.

Ральф брел прочь от опустевшего поселка в город к Людям, где наверняка Одиночество ощущается не так остро. По трассе проносились машины, обдавая мокрым ветром. В холодном воздухе улавливался аромат дождя. Ральф знал, что лить с неба будет постоянно, пока не выпадет снег. Ему не доводилось так долго ходить под дождем. Прежде в непогоду он пребывал в Доме рядом с Девочкой. У него и мыслей не возникало, что однажды он останется один под открытым небом.

Когда измотанный с грязными сосульками шерсти под брюхом пес добрался до города, день близился к закату. Вопреки ожиданиям, многолюдные улицы не спасали от Одиночества. Люди были заняты своими непонятными делами. Их тела источали запахи вражды и отрешенности. Глаза казались слепыми. Ноги будто сами по себе перешагивали через растерянную собаку. Ральф подумал об облезлой дворняге, что обгладывала труп сбитого зверька. Ее общество было приятней нынешнего.

Тянулись дни и ночи. Ральф обошел много улиц и подворотен, но не находил покоя. Отовсюду его гнали Люди. Даже со свалок и мусорок. Обиды к Людям не имелось. Каждый охранял от чужаков свой кусок земли. Тоска по Девочке постепенно уступала место Голоду, поэтому днями напролет пес рыскал в поисках пропитания, больше ни о чем не думая. Старания увенчались успехом. Однажды Ральф набрел на доживающий последние деньки рынок. Там ему перепадали потроха и гнилые овощи. Все съедалось с костями и кожурой.

Если пищи найти не случалось, Ральф смиренно ждал окончания дня. Вместе с темнотой приходили сны, а с ними являлась прежняя жизнь — такая яркая, настоящая, пахучая. В каждом видении обязательно была Девочка, которую хотелось оберегать. Девочка не боялась кормить Ральфа с руки. Она звонко смеялась, когда пес шершавым языком касался ее маленькой ладони. Темноволосая кроха бросала резиновый мячик, и питомец послушно ловил на лету яркую игрушку. Лишь засыпая, он начинал жить полной жизнью. В реальности же исхудавшее тело калачиком лежало в прелых листьях под трубой теплотрассы.

За день до первого снега рынок закрыли. Павильоны разобрали, погрузили в машины. Территорию огородили забором. Согнали экскаваторы для рытья котлована под новый торговый центр.

Ральф бродил мимо сваленных поддонов, сломанных ящиков и безруких манекенов. Шумела техника, изрыгая кислую вонь выхлопов. Сновали Люди.

— Эй, песик — окрикнула Ральфа Женщина с вонючей сигаретой во рту. — На-ка, лови, пока твои собратья не набежали! — И швырнула перед мордой пса рваный пакет с тухлой рыбой. Ральф поморщился, но отказываться не стал даже от такой пищи. Неизвестно, когда перепадет следующая пайка. Борясь с тошнотой, не пережевывая, он проглотил осклизлые отходы. Рыгнул горечью. Благодарно посмотрел вслед уходящей на погрузку товара Женщине.

С гибелью рынка Ральф решил поменять место обитания. Он обошел половину города, заглянул в безлюдные дачи, теснящиеся на окраине под наступлением новостроек. Дачный поселок был безнадежно пуст. Из еды там попались одни промороженные яблоки в зарослях пожухшей травы. Насытиться фруктами не удалось, только расшатались и без того больные клыки. Ловить тут было нечего, и пес направился снова в город. Пока он рыскал среди сутулых домишек, надземный переход прикрыли на ремонт. Ральф оказался отрезанным от города многополосной дорогой без единого светофора. Из-за нескончаемого потока машин перебежать на другую сторону не представлялось возможным. Ральф потратил полдня, прежде чем наткнулся на дренажную трубу. С помощью узкого бетонного прохода, по тонкому льду он перебрался к старому району, застроенному преимущественно общежитиями и панельными пятиэтажками. Во дворах гнили отечественные авто, между домов чернели ряды сараюг, а Люди больше кричали, чем говорили. Ральфу не хотелось оставаться здесь, но…

…среди вони мусорок, алкоголя и грязных ругательств донесся едва уловимый знакомый — — запах.

От неожиданности пес аж замер по центру дороги. Голод отступил. Все мышцы напряглись. Рецепторы обоняния навострились.

Наверное, показалось. Этого запаха не могло быть. Столь родной аромат появлялся лишь во снах, но никак не в городских трущобах.

Ральф побрел дальше. Теперь уже не оглядываясь воровато по сторонам. Ни крикливые Люди, ни тарахтящие машины не беспокоили. В голове крепко засел запах Девочки. Инстинкты подсказывали, что нюх обманывает — это истощенный от недоедания мозг заполняет пустоту ощущениями прошлой жизни.

Позади взвизгнул автомобиль — Ральф отскочил с дороги. Возвращение к окружающему миру ненадолго отвлекло его от знакомого запаха.

Ближе к темноте, все еще не найдя места для ночевки, Ральф остановился у мусорки. Баки ничем не огораживали, и этим пользовались Люди. Группа из четырёх Человек рылась в контейнерах. Покрасневшими руками потрошили пакеты, сортировали мусор, вытаскивали жестяные банки из-под пива, сапогами давили в лепешки и закидывали их в засаленные рюкзаки. Ральф следил за Мужчинами с большого расстояния, чтобы в случае опасности успеть отпрыгнуть. Бегал он уж не так быстро, как раньше: прыжки лишились прежней силы и резвости. За время скитаний пес потерял больше десяти килограммов, на некогда лоснящейся шерсти образовались кровяные проплешины и завелись блохи. Единственное, что сохранилось, а может, даже натренировалось, так это нюх.

Со скрежетом добычи в набитых мешках Люди оставили мусорку.
От заваленных до отказа баков смердело бытовыми отходами. Ральф встал на задние лапы, подцепил зубами верхний пакет, стянул на землю. Внутри теснились обертки из-под пищи. Ральф облизал консервную банку. При каждом прикосновении распухший язык отзывался болью. Заглянул в следующий кулек. Но и там не нашлось ничего съестного. В остальные контейнеры он не стал соваться. Нужно было подумать о ночлеге, а мысли о еде оставить на завтра.

Дожди сменились мокрым снегом. Искать приют в незнакомой местности сил не осталось, поэтому Ральф не придумал ничего лучше, чем пролезть через духовое оконце в подвал дома. Нос тут же забила пыль — пес чихнул, потом еще. Из-за пыли вонь заплесневелого тряпья и кошачьей мочи ощущалась все слабее. Ральф испугался потерять нюх и решил перекочевать на другое место. В темноте, сторонясь крысиного помета, он добрался до выхода. Подвальная дверь, ведущая на лестничную клетку, была заперта на цепь, но имелся неширокий зазор. Если приложить силы, то можно протиснуться. Что Ральф и сделал. Костлявое тело просочилось без труда.

Между этажей пахло ненамного лучше подвала. Сотни запахов слились в единый тошнотный букет. Десятки голосов за дверьми квартир напоминали монотонный пчелиный гул. Тонкие стены, исписанные непонятными знаками, не удерживали вонь с шумом. Это место таило опасность. Больше, чем на одну ночь оставаться тут не следовало.

Ральф пристроился внизу под лестницей рядом с чуть теплой батареей. Скорее всего, сегодня сны с Девочкой не появятся. Неизученная враждебная среда не позволяла глубоко уснуть, а если все же заснуть и удастся, то сон будет тревожный, дерганый.

Ральф закрыл глаза без надежды на отдых. Он просто лежал, впитывая измученным телом то немногое тепло, что давала гармошка батарей. Рядом громоздилась сломанная детская коляска, используемая жильцами в качестве мусорки. Благодаря ей, если не приглядываться, пес оставался незамеченным.
Сон не приходил, хотя день выдался тяжелым. Изрезанные лапы ныли и чесались. Кости ломило от нехватки витаминов. В прошлой жизни Хозяева дважды в год возили его в город к Доктору. Пес не шугался незнакомых рук. Он знал, что своим недовольством может напугать Девочку. Даже когда при чистке ушей ватными палочками задевали нервные окончания, Ральф терпел. Именно на терпении и служении Хозяину зиждется счастливая жизнь — он усвоил это еще брошенным щенком.

Постепенно за Людскими дверьми шум утих. Приглушились запахи.

Вдруг где-то сверху, на последних этажах защелкал замок. Подозрительно тихонько, медленно.

Пес приподнял веки. Прислушался. В желудке заурчало, и он втянул живот, чтобы заглушить урчание.

Скрипнули петли — дверь наверху приоткрылась, по щербатой лестнице зазвучали быстрые мягкие шаги, сопровождаемые металлическим звяканьем.

Сердце Ральфа застучало быстро и, казалось, от его стука начало подскакивать все тело.

Продолжение:

Источник