Истории из жизни реальных людей
— Американский писатель и ярчайший представитель бит-поколения Уильям Берроуз доработал и популяризировал так называемую технику нарезок. Некоторые свои романы — в частности «Голый завтрак» — создавал, экспериментируя со словами и предложениями. Он разрезал текст на четыре и более частей и складывал в определённом или хаотичном порядке. В результате получался новый смысл.
Для наглядности, мои хорошие, я хочу показать вам, что из этого может получиться. Я взял свежую газету за вчерашнее число, роман Дарьи Донцовой, агитационную брошюру политической партии, называть которую лучше не стоит, и рассказ Чехова. Далее сложил стопкой вырванные из каждого произведения листы и канцелярским ножом разрезал на шестнадцать частей. Получившиеся шестьдесят четыре фрагмента размешал, а после рандомно смонтировал в одну страницу. Так из чужих слов я сотворил уникальный текст. Посмотрите.
«Начиная с осени, когда случаются паводки, дорожное покрытие страдает от чудовищных… мопсов, прыгающих при виде хозяйки (одиночные смешки)… требуя существенных пересмотров вопроса финансирования местного госаппарата и… как заявляет глава администрации… я вскрикнула и растянулась в осенней слякоти, сломанный каблук… Вопросы благоустройства объездной дороги г-н С. прокомментировал так… Вернулись мы с кладбища в добром расположении. Но прошло не больше недели, и жизнь потекла по-прежнему, такая же суровая, утомительная, бестолковая… пока моя свекровь не заверещала от тявкающих слюнявых пушистых комочков (общий смех)… «Я не намерена больше терпеть угрозы», — заявила владелица аварийного жилья…»
Когда «препод» закончил чтение, последовали аплодисменты.
— Ну как Правда, интересно К следующему занятию я предлагаю вам смонтировать собственный текст. Проявите фантазию, взгляните по-новому на полученный результат, возможно, это откроет вам удивительные возможности для сочинительства. А мы с удовольствием послушаем, что из этого получилось, — Борода замолчал, пригладил привычным жестом серую бороду и поблагодарил за внимание. «Ученики» собрали планшеты с тетрадями и вышли на улицу.
До загадочной смерти этого мужчины с внешностью пожилого хиппи оставалось чуть более двух суток.
***
У Нины и в мыслях не было целенаправленно записываться на писательские курсы, если б не визитка с приглашением. Откровенно говоря, все эти коуч-сборища у нее вызывали стойкое отторжение. Если она встречала в интернете рекламу, как с нуля за тридцать дней создать бестселлер, ей становилось смешно. А когда предлагали научить писать и зарабатывать на этом — разве что, извините, не ссалась огненным кипятком. Даже будучи школьницей, она понимала: писательство — это из разряда прикладного искусства. Хобби. Затянувшееся увлечение. А если и встречаются единицы с громким именем, то те явно не посещали писательских курсов. Во всяком случае, не делали высоких ставок.
Одним пасмурным вечером после подработки в родном универе, Нина, погруженная в музыку, прогуливалась по туманной улице. Она не сразу заметила человека, подошедшего из-за спины. Нина не расслышала, что он сказал (если вообще чего-то говорил). Он быстро всучил бумажный прямоугольник — типичный размер визитки — и скрылся в тумане. Девушка взяла бумажку машинально, скорее из уважения к работе промоутера и, не читая, засунула в задний карман джинсов.
Центральную улицу города украшали цветными гирляндами к Новогодним праздникам. Одинокая путница обошла припаркованную на тротуаре машину с подъемной люлькой, где электрики разбирались с подключением проводов, и завернула на безлюдную аллею. Глядя на пейзажи родных мест, ей вновь подумалось о Питере. Нина давно мечтала свалить из Владимира туда. И дело даже не в возможностях реализоваться (она считала, что человека красит не место, а ровно наоборот), а прежде всего сбежать от старшей сестры. Школьная подруга частенько звала Нину переезжать к ней — вдвоем веселей двигаться да и не слишком бьет по карману совместный съем квартиры. Заманчивое предложение. Нина давно взвесила все плюсы и минусы переезда. Да, она теряла хоть немногочисленные, но связи. Но взамен получала спокойствие и независимость от сестры. Для Нины Юля давно стала кривым зеркалом, которое словно пророчило, что ожидает Нину, если та не решится на серьезные перемены. В прошлом энергичная и амбициозная Юля вдруг незаметно превратилась в женщину с избыточным весом, прокуренным голосом и все чаще с затуманенными алкоголем глазами. В свободное от работы кассиром в «Пятерочке» время, она проводила свой досуг с сомнительными мужчинами и, как правило, это времяпрепровождение проходило в двушке, одну из комнат которой младшая сестра превратила в оборонительную крепость. Чтобы отгородиться от Юли и ее навязчивых гостей, Нина установила в своей комнате металлическую дверь с замками и сделала звукоизоляцию. В окно вмонтировала решетку (после случая, когда обкурившись, очередной хахаль родственницы забрался в окно). Приобрела небольшой холодильник и электроплитку: держать продукты на кухне было непредусмотрительно — все подчистую сжиралось. Все ценные вещи тоже хранились под семью печатями. По квартире она перемещалась обычно в ранние часы, когда сестра спала или была на работе, стараясь избегать Юлиного общества. Обустройство комнаты вылилось в копеечку, но безопасность стоила дороже.
Прикладываться к бутылке Юля начала еще в училище, но держала себя в руках, чтобы не расстраивать больную мать. После кончины матери девушка сорвалась с катушек. Нина хорошо помнила те времена, когда под утро сестра вваливалась в квартиру и засыпала в одежде, не доходя до комнаты. Иной раз в луже собственной блевотины. Весь следующий день она плакала, жаловалась на предательство парня и вообще на мир в целом. Предательств со стороны возлюбленных, как полагала Нина, набралось бы на несколько томов. В восемнадцать лет Юлю положили в дурку за попытку суицида. Был вечер, и, вернувшись после школы домой, Нина удивилась непривычной тишине. Как обычно висел невыветриваемый запах сигарет и резкого парфюма. В раковине громоздилась засохшая посуда, в чашках с недопитым чаем плавали окурки, в углах — горы грязных шмоток. Осторожно ступая по липкому полу, Нина прошлась по молчаливой квартире, ощущая накатывающие волны тревоги. Дверь в комнату сестры была приоткрыта. Оттуда доносились постанывания. Юля запрещала заходить к ней, но в ту минуту испуганная школьница нарушила запрет. Она не ступала в ту часть квартиры несколько лет и сначала не узнала комнату, больше походившую на притон. Все стены от пола до потолка пестрели плакатами «t.A.T.u.», «Tokio Hotel», смазливыми актерами из популярных телесериалов про вампиров. Часть шкафов не имели дверей, словно бы их грубо вырвали; трюмо с заляпанным зеркалом было треснуто; на книжных полках, больше похожих на маленькие гробики, схоронились в общей куче куклы, задекорированные бутылки и свечи еще с того времени, когда молодая хозяйка всерьез увлекалась «хендмейдом» и планировала после «кулька» поступить на вышку в Москву.
А поперек разложенного дивана покоилась Юля. В неестественной позе, изогнувшись в мостик. Голова с растрепанной волосней висела едва касаясь пола, руки — раскинуты. На запястьях краснели порезы. В окровавленных комьях простыни лежала россыпь лезвий. Одну из острых пластин по-прежнему сжимали пальцы. Посеревшая старшая сестра бессмысленно смотрела на вошедшую Нину, слабо шевелила губами, как будто силилась что-то сказать. Школьница проглотила застрявший в горле ком, а потом закричала и побежала на третий этаж к бабе Наташе. Та не растерялась, вызвала скорую, а подростка оставила у себя. Испуганная девочка целый месяц жила под присмотром бабы Наташи. Никудышная девка, как позже выражалась о Юле добродушная соседка, не отлетела на тот свет только благодаря сестре. Из-за страха или неуверенности Юля сделала порезы неглубокие, крови потеряла немного, но счет шел уже на минуты. Еще бы чуть-чуть и можно готовить место на кладбище. Удивительно, но после неудачной попытки суицида, Юля и по сей день винила младшую сестру, хотя взгляд выдавал уважительный страх. Винила за что За свою слабость Нина склонялась к этому варианту.
Продолжение: