Может, хотя бы палец

 

Может, хотя бы палец Слышали анекдот про студента-первокурсника, которому соседи по комнате в общаге разбили лицо Этот, где они ему ещё говорят: «но когда ты сказал, что теперь этот ёжик будет

Слышали анекдот про студента-первокурсника, которому соседи по комнате в общаге разбили лицо Этот, где они ему ещё говорят: «но когда ты сказал, что теперь этот ёжик будет жить с нами, мы не выдержали».

Я когда на своего директора смотрю, всегда этот анекдот вспоминаю. И не в том дело, что на блестящей голове Матвея Палыча торчат едва заметные белёсые волоски, а сам он пыхтит и фыркает, как тот ёжик, а в том дело, что когда Матвей Палыч вызывает к себе на разговор, мне хочется «не выдержать».

Вот он вызывает меня к себе и говорит, мол, проходи, садись, и пальцем указывает на стул по правую руку от себя. Так, чтобы самому оказаться слева. Мол, есть такое в психологии — если хочешь человека к себе расположить, надо быть слева. Я, конечно, простой школьный физрук, в психологии разбираться в мои должностные обязанности не входит, но знаю, что усади меня Матвей Палыч в кресло, как у него самого, а не на стул с торчащим саморезом, расположения будет больше. Сам Матвей Палыч, правда, о таких мелочах не думает, он сразу к делу переходит. Письмо из департамента по образованию, говорит, пришло. Нам, говорит, ещё повезло, школа у нас маленькая, нужен один доброволец всего, а с других и по пять человек запрашивают. Мол, отказаться нельзя, сам понимаешь: школа — административный ресурс. Но и переживать, говорит, не стоит. Всё отгулами компенсирует.

Что, говорю, компенсируете-то

Тут Матвей Палыч замирает и смотрит на тебя, как на дурака. Это тоже из психологии. Ждёт, когда мне за свою неосведомленность стыдно будет. А мне не стыдно, это Матвей Палычу стыдно должно быть.

— Руку надо поменять.
— Какую руку — спрашиваю, а сам руки свои рассматриваю. — Правую или левую
— Твою руку. Хотя бы по локоть. Ты же понимаешь, новая госпрограмма. Да ты не переживай, протез хороший, хоть и отечественный.

Вы если сейчас удивились, то зря. У нас в школе каждый год новые госпрограммы. В прошлом, например, решили оцифровать учителей. Сноровки хватило только на Тамару Васильевну, а бюджета ещё меньше, поэтому программу свернули, и в школьной библиотеке остался оцифрованный курс по биологии за шестой класс.
В этом году госпрограмма дальше шагнула. «Доступная аугментация сегодня — комфортная среда завтра», называется.

— Матвей Палыч, может, хотя бы палец — это я так специально спрашиваю, хотя знаю, что пальца недостаточно будет. Госпрограмма же. С размахом задумано.
— Ну, какой палец Не выдумывай. Ты зря отказываешься. У тебя все старшеклассники с протезами ходят. У кого глаз, у кого, прости господи, ухо.

Вообще-то Матвей Палыч прав. Хорошим протезом и пощеголять можно, и в жизни вещь полезная. Вон, Гришка Ефимов кисть в кредит брал. Хорошую. Заграничную. Говорил, ему на работе пригодится. Правда, за ту кисть его и поймали, когда в магазине у бабки кошелёк из сумки тянул. Сам Гришка потом говорил, что он не виноват: это заграничная техника с нашим менталитетом не законектилась как следует.​ Старшеклассники тоже с заграничными ходят, кстати говоря. А мне, значит, наш подсунуть хотят. И тут Матвей Палыч, будто прочитал мысли, подбавляет:

— Протез хороший, говорю.​ С него и на «Госуслуги» зайти можно.
— Как это
— Да что ты у меня-то спрашиваешь Пойдешь, и сам всё узнаешь. Что ты как маленький, ей богу!

Это у Матвей Палыча третья стадия психологии так начинается. Мол, ты как бы уже на всё согласился, только сам ещё этого не знаешь.

— А если…
— Никаких если! Ты не забывай, где работаешь. В школе В школе! Значит, обязан. И даже слышать ничего не хочу.

Вообще-то я в свой адрес приказного тоня не терплю. Ни от кого. Я, вообще-то, смелый и решительный. Меня уговорами не пронять и увольнением не запугать. Я, если что, и послать гляда в глаза могу, и всё прямо высказать. И дверью напоследок могу хлопнуть. Да так, что усы отклеются.

Правда вот, как в очереди на аугментацию оказался, не пойму. Очередь выдалась небольшая. За мной человек пятнадцать, а передо мной никого. Шутка ли Целая госпрограмма. Нам даже кабинет отдельный в поликлинике выделили. Сама процедура быстро проходит. По двадцать минут на человека. В очереди, правда, своя психология случилась. Одна бабка орала, размахивая тростью, что она ветеран труда, пятьдесят лет в школе, ей без очереди полагается и вообще она стоять не может — суставы в коленях опухли. Ну, её и пропустили, ессно. Смотрю, и правда через двадцать минут выходит. Вроде бабка как бабка: та же трость, сама согбенная, как ива у реки. Только не кряхтит. Вышла павой и как бы невзначай новыми пальцами поигрывает. Протезными. Я, было, подумал, зачем ей руку присобачили, если она ногами ходить не может, но тут же мысль прогнал эту. Уж больно бабка довольной выглядит.

Тут у меня своя психология началась. С одной стороны довольная бабка, три дня к отпуску и отгул на завтра, с другой — ​ собственная рука. Пока думал, меня в кабинет пихнули, чтоб время не занимал. Шагнул я в кабинет, а сам себя внутренне уже с аугментированной рукой представляю. Оно, может, и правда к лучшему. Пускай, что протез отечественный. Наши, вон, заборы хорошие строят. Неужели руку собрать хорошую не смогут Шутка ли Целая госпрограмма.

В кабинете врач. Мол, подпишите согласие на обработку персональных данных. И добровольный отказ ото всяких претензий, говорит, подпишите.

Каких, говорю, претензий

Всяких, говорит, претензий. Бумажку мне протягивает, а сам куда-то сквозь смотрит.​ У меня так школяры обычно смотрят, когда их за игру в футбол волейбольным мячом отчитываешь.

Смотрю в бумагу, а там побочные от процедуры перечислены. И тех побочных больше, чем букв в алфавите. Настолько больше, что даже если алфавит два раза прочитать и потом ещё один раз задом наперёд, побочных только половина будет.

Энурез — это ещё самая лёгкая из возможных побочек. Но знаете, вот посмотрел я на этот​ «энурез», и внутри что-то надломилось. Ведь если так подумать, согласись сейчас я на эти процедуры, на всю эту аугментацию по госпрограмме, я ведь не в штаны ссаться буду. Я внутренне ссаться буду. Всегда. Вот говорит тебе начальство, чтоб ты шёл и делал, а ты вроде и не обязан, и не хочешь, и заставлять тебя права не имеют, а в душе маленький сцыкун сидит и горячим поливает по внутренностям, приговаривая: «сделаешь, сделаешь».

Неприятно так стало, знаете ли. Будто уже в штаны напрудил прилюдно.

Не стал я, в общем, протезы никакие ставить. В школу пришёл после выходных. Шёл и думал, что вот если сейчас мне Матвей Палыч грозить начнёт, уволить пообещает или ещё чего, уж теперь-то точно всё выскажу. Не выдержу. Сожму своего внутреннего сцыкуна. Пусть сам теперь ссытся.

 

Прихожу. Матвей Палыч сидит, озадаченный, над монитором и пыхтит, как тот ёжик. Мне в этот момент ещё больше захотелось додавить сцыкуна своего. И будь потом что будет.

— ​ Здравствуйте, Матвей Палыч.

Молчит. Ну, думаю, уже доложили.

— Я вернулся.

Молчит. Пыхтит. Наверняка доложили.

— Матвей Палыч, я не стал руку менять. И не стану.

Тут Матвей Палыч голову поднимает, глаза от монитора отводит. Глаза пустые, брови сдвинуты, как питерские мосты в навигацию.

— Да я знаю уже.

Киваю, а у самого внутри сжимается всё.

— Ну да ничего. Отменили программу. Сказали, финансирования не хватило. Тебе, считай, ещё повезло. Те, кому руки поменяли, обратно их сдать должны, прости господи.

Я тут чуть в осадок не выпал. Как, говорю, сдать-то Не знаю, говорит, как. Не спрашивай, мол.

Ну, я уже было совсем успокоился. Вроде и делать ничего противоестественного по указке начальства не пришлось, но и внутренний сцыкун не поборот. А это как победа, но наполовину.

Я уже было уходить собрался, тут меня Матвей Палыч окликает:

— Нам новую госпрограмму утвердили. По инклюзии. Справимся — станем ресурсным центром по инклюзии. Будем работать с детьми-инва…, прости господи, с ограниченными возможностями здоровья. Ну, там ДЦП и всё такое. Только вот посодействовать надо. Мы должны —слышишь — обязаны продемонстрировать, что готовы работать с инклюзией. Что у нас и учителя инклюзивные есть. Настоящие флагманы!

Я замер. Мной внутренний сцыкун напрягся, готовый разлиться внутри живота горячим.

— А я

— И вот как раз ты станешь нашим флагманом! Нужно какое-то увечье тебе придумать. Или, давай, ногу отрежем

Я аж головой поник. Стою, еле сдерживаю себя, давлю сцыкуна, сцыкун давит желание не сдерживаться.

— Ну Чего молчишь — это Матвей Палыч снова психологию свою заводит.

— Матвей Палыч. Может, хотя бы палец

Может, хотя бы палец Слышали анекдот про студента-первокурсника, которому соседи по комнате в общаге разбили лицо Этот, где они ему ещё говорят: «но когда ты сказал, что теперь этот ёжик будет

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *