Не подглядывай

 

Не подглядывай Докурив сигарету, я отправляю бычок в полет с балкона шестого этажа. На часах половина одиннадцатого вечера, а значит, пора немного пошалить. Я беру в

Докурив сигарету, я отправляю бычок в полет с балкона шестого этажа. На часах половина одиннадцатого вечера, а значит, пора немного пошалить. Я беру в руки мощный отцовский бинокль военного типа с прекрасным увеличением и фокусом. Предвкушение любимого занятия вызывает во мне легкую дрожь. Приложив линзы к своим глазам, направляю свой взор на соседнюю высотку – древнюю сталинку, что огромным бетонным полукругом загораживает горизонт. Больше тысячи квартир, и в каждой своя жизнь, своя история. И сейчас я собираюсь заглянуть в чужие судьбы через окна этих квартир, а бинокль в этом деле мой лучший помощник. Подглядывать не хорошо, скажете вы Знаю, но мне плевать.

Моё маленькое безобидное увлечение, о котором никто не догадывается, стало в последнее время одной из немногих отрад, доступных одинокому человеку. Вы даже не представляете, сколько житейских драм мне удалось наблюдать в этих окнах, сколько моментов из чужих судеб выхватывал мой зоркий взгляд. Бедные и богатые, старые и молодые, все эти люди теперь передо мной как на ладони. Будь то уютный и тихий вечерний быт или весёлая попойка, моменты нежности и громкие скандалы — всё это не укроется от меня.

Люди, находясь у себя дома, ведут себя так свободно и открыто, не стесняясь выражать свои чувства, поддаваться привычкам и соблазнам, даже не подозревая о моем существовании. В то время как я испытываю то будоражащее чувство, что испытывает каждый, делая что-либо недозволенное в тайне от других. И чувство это сегодня вновь овладело мной. Если повезёт, можно будет даже нарваться на какую-нибудь парочку, занимающуюся любовью и забывшую закрыть шторы. Да-да, я знаю, о чём вы снова подумали. Но я уже говорил, что мне плевать

Итак, поехали. Подъезд первый, большинство окон затемнено, людей, скорее всего, нет дома. Там, где горит свет, пока ничего интересного. Кто-то потягивает пиво, развалившись на диване, и тупо пялится в ящик. Где-то ужинают, готовятся ко сну или сычуют за своим компьютером. А вон тот жирный нудист, что не признаёт нижнего белья, решил покурить в открытое окно, крепко стоя на широко расставленных ногах в полный рост, демонстрируя городу себя любимого во всей красе. Скучно, двигаемся дальше.

А вот и сюжет поинтересней, чуть ли не моя любимая семья. Дело происходит на кухне. Немолодая уже женщина готовит ужин, что-то режет на столе. Она время от времени подбегает к кастрюлям, проверяя в них что-то, не забывая помешивать варево. Я жду, и ждать приходится не долго. На кухне появляется ее муж, едва держась на ногах. И тут понеслось. Женщина что-то говорит, потом всё громче, срывается на крик. Естественно, я не слышу слов, но догадаться, о чём речь, не трудно. Он всегда пьяный, а она всегда на него орёт. Затем снимает с плеча кухонное полотенце, столь грозное в руках домохозяйки оружие, и с неистовством разъяренной валькирии обрушивает на нерадивого супруга шквал ударов. Несчастный соскальзывает с табуретки на пол, лишь беспомощно пытаясь прикрыться руками и уходя из моего поля видимости. А полотенце раз за разом взмывает вверх, чтобы через мгновение молнией обрушиться на свою жертву. На плите закипает суп. Каждый раз история повторяется, снова и снова, словно в этом окне заело пленку.

Следующая квартира.

Здесь девочка лет четырнадцати танцует. Одна. Музыки не слышу, но, судя по её движениям, там играет явно что-то быстрое и ритмичное. Ей весело. Я тоже улыбаюсь. Беззаботность ребёнка проникает и в меня. В такие моменты чувствую себя энергетическим вампиром. Наверное, я и есть он. Девочка продолжает танцевать, а я отправляюсь дальше.

Второй подъезд. Я знаю эту квартиру на одном из верхних этажей. В ней живет немолодая уже пара, и сцены их уютного единения порою трогают меня. Я подолгу могу наблюдать, проникаясь уютным бытом чужого дома, как они сидят, взявшись за руки и о чём-то разговаривая, или просто пьют чай на кухне. Она готовит ему завтрак, а он помогает ей с уборкой. За всё время я не видел ещё ни одной их ссоры. Живут, что называется, душа в душу. Вот и сейчас они мирно лежат бок о бок на застеленной кровати и смотрят, не моргая, куда-то в одну точку. Я сначала подумал, что там, куда направлен их взгляд, стоит телевизор. Но телевизора там нет. Неподвижность двух тел насторожила. Не похоже, чтобы спали, я точно вижу открытые глаза.

Внезапно в комнате появляется девушка в коричневом коротком пальто. Лица её не разглядеть, лишь тёмные волосы, доходящие до плеч. Дочь Знакомая Родственница Не знаю, раньше я её никогда не видел. Чувствую, как во мне просыпается любопытство, и не отрываясь продолжаю пялиться в бинокль. Тем временем девушка залазит на кровать, спиной ко мне, и нависает, стоя на коленях, над лежачими. Зачем Смотрим дальше. В руках у девушки появляется что-то блестящее, металлическое. И она усердно начинает этим чем-то работать. Ее спина закрывает мне обзор, и я не вижу, что она делает, но движения такие, будто она усердно режет. Мать твою, что же там происходит Девушка продолжает своё занятие, и я вижу лишь, как трясутся ноги то мужчины, то женщины. Левой рукой незнакомка иногда что-то отбрасывает в сторону. Будто бы куски… мяса Я понял, что мои руки дрожат, но я не в силах был оторваться от этого жуткого зрелища. Она их действительно режет Но почему Кто она вообще такая Очередной кусок полетел в сторону. Чувствуя, как подкашиваются ноги, я сильнее облокотился на подоконник. Господи, только сейчас замечаю, как брызги крови оставляют багровые следы на белоснежных обоях над кроватью!

Нет, стоп, бред какой-то. Не может этого быть. И что я должен делать Позвонить в полицию Да, наверное, надо сейчас же… Но я не в силах оторваться, будто завороженный, будто находясь где-то в другом мире, не веря в то, что действительно вижу, продолжаю наблюдать.

Девушка замирает. Она медленно встаёт с кровати и слегка отходит в сторону. Мой ужин чуть не летит с балкона вслед за бычком от представившейся мне картины. На кровати одно кровавое месиво, мясо срезано с кости, и то, что некогда было мужчиной и женщиной, — теперь лишь два обглоданных скелета. Я начинаю материться, громко и вслух, больше у меня слов нет. Тут девушка поворачивается, и я вижу её бледное лицо. Оно могло бы быть милым, если бы не этот оттенок мертвеца, пропитанное кровью пальто, нож в руках… взгляд. Она смотрит на меня. Она видит меня! Я отбрасываю бинокль в сторону и в ужасе приседаю, прячась от этого взора.

Между нами метров триста, а может, и больше, в моей квартире даже свет не горит, меня невозможно заметить. Невозможно! Но я точно знаю, что она меня увидела. Или всё-таки показалось Так, мужик, успокойся… возьми свои яйца в кулак и проверь, что она там делает. Давай же, черт побери!

Вдох, выдох.

Беру вспотевшими, предательски дрожжами руками бинокль и снова нахожу то окно. В комнате только трупы, девушки нет. Смотрю в соседнее, ведущее на кухню. Там тоже пусто. С замиранием сердца и ощущением, что происходит какая-то жесть, опускаю взгляд, на двери подъезда. Она выходит. Я вижу её. И она идёт в мою сторону, к моему дому. Чёрт, чёрт, чёрт!

Я снова присел. Так, всё, у меня паника. Нет, это происходит не со мной. С трудом заставляю себя подняться. На этот раз мне бинокль не нужен. Я вижу её и так. Она стоит прямо перед моим домом, в свете фонаря, и смотрит наверх. На меня.
Отхожу от окна, меня трясет. Что будешь делать теперь, любитель подсматривать, как кто-то трахается, спросите вы Я не знаю.

Я не знаю! Мне страшно, очень.

Внизу уже никого не было. Она в подъезде, и я не сомневался, что найдет нужную квартиру. Ну и что сделает мне эта баба Это очнулся остаток рассудка. Пусть у нее нож, но для того, чтобы вскрыть железную входную дверь, нужна болгарка минимум. Но что-то мне подсказывало, что её это не остановит.

Всё, надо собраться, время звонить ментам. Или друзьям. Всем звонить, я тут колени обсираю, пусть мне хоть кто-нибудь поможет. Достаю мобильник, несколько раз глупо моргая, смотрю на экран. Нет сети. В центре города, как Бегу к домашнему. Ни гудка. Проверяю провода. Всё на месте, но телефон не работает. С интернетом та же фигня. Это конец. Эта сраная стерва из вдруг воплотившегося ужастика превратит меня в скелет.

Я смеюсь… это уже не паника. Истерика. Звук дверного звонка заставляет меня вздрогнуть, как от оплеухи. Нет смысла смотреть в глазок, я знаю, кто там. Звонит настойчиво, дергает дверную ручку. Звон шумит у меня в голове не прекращаясь, я метаюсь по комнатам своей квартиры, словно пытаясь найти выход из этой бетонной ловушки, но всё тщетно. Я заперт, а снаружи монстр — человеком её не назову. Ничто меня не спасёт. Прислонившись к стене, медленно сползаю вниз. Крупная дрожь заставляет моё тело содрогаться, в горле ком. Из коридора доносится звук гулких ударов, она лупит в железную дверь. Пока безуспешно. Надолго ли Слышу, как скрежещет и прогибается под ударами металл. Человек не может так бить, не с такой силой. Звонки не прекращаются. Мне остаётся лишь ждать своей участи, потихоньку погружаясь в пучину безумия.

Или..

Внутри меня звенит натянутая струна. Эмоции давно слетели с петель, но разум всё ещё хочет жить, пытается найти выход. Я бросаюсь на балкон и начинаю орать в ночную тьму:

— Помоги-и-и-и-ите-е-е-е-е! Лю-у-уди! Кто-нибудь! Пожалуйста!

Крики разрывают прохладный ночной воздух, но ответа нет. Не сразу я замечаю парочку, которая стоит под тем же фонарём, где недавно стояла та страшная незнакомка. Молодые целуются и, кажется, не замечают ничего вокруг.
— Э-э-э-эй, ребята! Слышите меня Вызовите полицию, хоть кого-нибудь! Эй, вы! — я ору, срывая горло, но в ответ никакой реакции. — Вы оглохли, суки! Помогите мне! Пожалуйста!

И тут до меня доходит: своим криком я разбудил бы половину дома. Меня просто не слышно. Что-то делает мой голос неразличимым даже в полнейшей тишине. За этой догадкой приходит новая волна отчаяния…
— Вы ещё потрахайтесь тут…— бормочу в адрес парочки, припоминая это напутствие от одной бабули с нижних этажей. Услышанное, когда я сам останавливался под тем самым фонарём, чтобы поцеловать свою женщину. Как же давно это было…

 

Сейчас все эмоции словно гаснут, и приходит новая. Злость. Я злюсь на себя за то, что занимался такой ерундой, на эту суку с ножом, на этот проклятый звонок, от звука которого меня уже тошнит, на этих уродов внизу, которые продолжат сосаться, пока меня тут на куски резать будут. То, что до утра не дотерплю, я не сомневался.

Я схватил стоявшую на подоконнике пепельницу и собирался уже бросить в этих голубков, но вдруг мне пришла идея получше. Перегнувшись через перила балкона, метаю тяжелый хрусталь прямо в соседнее окно. Звук бьющегося стекла возвещал о моём успехе. Через секунду слышится отборный мат соседа. Из проёма показывается бритая, недовольная башка и поворачивается в мою сторону.

— Какого х… Ты

Я что-то хотел сказать, но слова застряли в горле, поэтому лишь утвердительно кивнул.

— Ну, хоронись, дятел, сейчас я тебя убивать буду. — Пообещала голова и снова скрылась. А через секунду прекратились звонки.

Я подбежал к двери и заглянул в глазок. Лишь темнота. Но уже через секунду загорелся свет, это сосед вышел на лестничную площадку. Сумасшедшей бабы нигде не было. Лысоголовый начал звонить, и я сразу открыл, не веря в своё счастливое спасение. В следующее мгновение я летел затылком в пол, глотая кровь и сопли из разбитого носа – удар у мужика поставлен хорошо, разговаривать, видимо, он решил в последнюю очередь.

— Ты нафига мне окно разбил, мудила
Я всё ещё лежал на полу и не мог вымолвить ни слова. Слезы навернулись на глаза, и я был счастлив и этому злому соседу, и своему разбитому носу.

— Обкуренный что ль — спросил дядька, пристально в меня вглядевшись. — Ну всё, я ментов вызываю.

И подошёл к моему домашнему.

— Он не работ… — начал я, но осёкся. Даже с расстояния в полтора метра были отчетливо слышны гудки в трубке. Я достал мобильный — все палочки на месте.
Мужик уже о чём-то договаривался с дежурным полиции, а я, всё ещё тяжело дыша, пытался прийти в себя и переварить последние события. Сейчас приедет полиция, и всё будет хорошо. Перееду к родителям, выкину отцовский бинокль…

В дверь позвонили.

— Кого ждешь — уставился на меня мужик.

— Ты не закрыл дверь, — проорал я, с ужасом наблюдая, как опускается дверная ручка.

Волна ужаса накрыла меня с головой, и я пулей вылетел из коридора в комнату.

— А ты кто такая… — Слышу за спиной вопрос, переходящий в невнятное бульканье. Я захожу на балкон, закрываю за собой дверь. Вот теперь точно конец. Через стекло балконной двери вижу, как в комнату входит она. Под мышкой держит, словно шар для боулинга, окровавленную голову соседа. Она смотрит на меня, так пристально, что слабость холодными касаниями окутывает мое тело, а ноги подкашиваются. Нет сил больше видеть это бледное лицо. Остатки самообладания не дают мне рухнуть на пол.

— Ну нет, сука, только не так, я не твой… — бормочу я и перебрасываю ногу через перила балкона. Затем вторую. Девушка смотрит на меня, не шелохнувшись, а я теперь снова смотрю на неё. Она чуть наклоняет голову, и интерес проскальзывает в её глазах. Думаешь, что будет дальше, тварь Разворачиваюсь навстречу высоте, держась за край. Это не самоубийство, но лучше так, чем то, что у меня за спиной. Безумие, продиктованное, как ни странно, жаждой выжить.

Шестой этаж. Внизу не асфальт, но плотный грунт. Возможно, профессиональный акробат или паркурщик справились бы. Расслабить мышцы, уберегая внутренние органы, погасить инерцию в перекате. Отделаться парой пустячных переломов. Пора проверить мои шансы.

Сила удара на мгновение бросает в самую тьму, вырывая сознание из тела. В голове лишь гул, во рту вкус земли и крови. Шок и адреналин делают свое дело, боли я не чувствую. Как, в принципе, и своих ног. Но я жив!

Чьи-то руки переворачивают меня на спину. Мда, а вот о том, что этой твари ничего не стоило сюда спуститься, я как-то не подумал. Но нет, в склонившихся фигурах узнаю подростков, что любят целоваться в свете фонаря. Они что-то говорят, но я не различаю слов. Понимаю лишь, что девушка звонит в скорую.

А ещё я могу видеть сейчас ту, что стоит сейчас на моем балконе, внимательно наблюдая за происходящим внизу. Руки все еще меня слушаются — это хорошо. Сил хватает ровно на то, чтобы показать средним пальцем знак.

Где-то вдалеке завыли сирены.

Находясь на самой границе с явью, ловлю себя на мысли: подглядывать всё-таки нехорошо.

Автор: Савощик

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *