Истории из жизни реальных людей
общества профсоюзов «Авангард» вела набор юных фигуристов. Для записи в
школу требовалось всего-ничего — иметь отроду не больше 6 с половиной
лет и 15 рублей (для оплаты за зимний квартал естественного катка на
киевском велотреке, тренеров и хореографов). Набор деток поручили завучу
школы Елене Николаевне Курутиной, балерине на пенсии, хорошему
хореографу. Она повесила объявление на доске велотрека, но дело шло ни
шатко, ни валко. О приеме в школу мало кто знал, а кто узнавал, тех
отпугивала нехилая по тем временам сумма в 15 руб. В общем, школа в том
году могла и не открыться — категорически не хватало учеников.
Тогда позвали Вия, пребывавшего на пенсии по случаю преклонных годов, в
прошлом — известного футболиста, затем крупного спортивного
функционера,- Семена Бульковштейна. Тот начал с объявления в «Спортивной
газете», расписав светлое будущее учеников школы на союзной, европейской
и мировой арене. Затем учинил в одном из помещений велотрека кабинет.
Учредил комиссию по приему в школу, назначив себя председателем и
кооптировав рядовами членами комиссии двух тренеров. На дверях кабинета
он повесил объявление о часах приема — и уже на следующий день приемная
ломилась от деток с родителями-бабушками-дедушками, которые с самого
раннего утра заняли очередь на объявленный просмотр-конкурс.
В кабинет деток запускали поочередно. Начинали с распроса родителей о
потомственных алкоголиках в семье (кто ж признается!), затем задавали
для проформы еще пару вопросов, после чего просили раздеть ребенка до
трусиков, осматривали, предлагали подпрыгнуть, присесть — и выносили
вердикт: годен, заполняли нужные формы и в конце упоминали про 15
рублей, которые счастливые родители (бабушки-дедушки) радостно
отстегивали.
А в приемной перед толпой взволнованных родителей благим матом вопила
Курутина, можно сказать, подрывая авторитет и славное дело Семена
Бульковштейна:
— Да он вас всех дурит! Морочит вам голову! В нашу школу берем всех!
Только сдайте 15 рублей — и все! Попадете в те же группы, куда он
набирает!
Ее никто не слушал. Все рвались на комиссию. Бульковштейну доложили о
кипучей подрывной деятельности, которую развила завуч в кулуарах. Он
только посмеялся — пусть ей, она работает на общее дело. Для поддержки
реноме комиссии некоторым деткам (ну, явным толстякам или дистрофикам)
отказывали в приеме, дескать, похудейте (подкормитесь) и приходите на
будущий год. Они в слезах выходили, а Курутина — тут как тут:
— 15 рублей — и беру туда же!
Ну, нечего делать, ей отдавали запрошенную сумму, и она записывала В ТУ
ЖЕ ШКОЛУ, и вопила — ну, вот видите, я же всех беру, зачем вы к нему
стоите, отдайте деньги мне — и я запишу в одну минуту.
И все равно ей никто не верил. Все терпеливо, «волнуясь и бледнея»,
дожидались своей очереди.
… А первого декабря все детки вышли на лед. И оказались вместе — и
прошедшие комиссию, и не прошедшие, но взятые Курутиной без просмотра.
Тут она и заявляет родителям, которые ее не слушали, дескать, я же вам
тогда говорила, и, видите, оказалась права: и ваши детки, и кому отказал
Бульковштейн, но я взяла, — тренируются вместе. На что родители ей, с
гордостью советских людей:
— НАС ПРИНЯЛА КОМИССИЯ, а их ВЗЯЛИ ЗА ДЕНЬГИ.
Алик, отец юного спортсмена, прошедшего отбор