Стеклянные рыбы

Лабиринт, ведущий к морю, петлял по неровным холмам, цеплялся за волосы ветками и провожал игривым покачиванием цветов. Ветер, словно озорной мальчишка, трепал изумруд тростника, сыти и манника, заплетал стебли меж бегущих ног, щекотал смеющиеся лица.

Вот и море. Мальчик, не сбавляя скорости, сбросил с себя футболку и шорты, раскидал сандалии и кинулся в объятия стихии. Его сестра, будучи старшей и организованной, только вздохнула и подобрала вещи, скрипящие песком.

— Ух, вода! Вот так вода! Дилли, иди скорей! – восторженные возгласы Тома сопровождались бульканьем: море усердно обнималось и норовило забраться во все отверстия, от рта до ушей. – Хороша водичка!
— Я сегодня не хочу, — Дилли накрыла песок небольшим пледом, уселась и одернула юбку.

Том озадаченно посмотрел на сестру, но всего пару секунд – очередная волна накрыла его и перевернула несколько раз. На самом деле у нее была более веская причина не купаться, но разве эти мальчишки что-нибудь понимают в таких делах Девочка открыла книгу и принялась читать.

Спустя четверть часа Том, наконец, вышел из воды и плюхнулся рядом с сестрой.
— Ты мне страницы намочил! И песком засыпал.
— Бросай свои книжки. Пойдем замок строить, — Том улегся на живот и подпер подбородок ладонями.
— Не хочу я строить твои замки. И купаться не хочу.
— Тогда зачем пошла со мной
— Чтоб не утонул.
— Ну ты и зануда сегодня.

Мальчишка перевернулся на спину и разглядывал небо. Дилли поджала губы и захлопнула книжку.
— Вот, значит, как.
— А я знаю, почему ты зануда. Это все из-за того придурка Гелберта, да
— Он совсем и не придурок! И не из-за него! – Дилли покраснела и стукнула брата книгой. Тот засмеялся и выхватил ту из её рук.
— Опять свои романчики сопливые читаешь. Влюбилась в этого дурака и совсем поскучнела! Вот я никогда не буду влюбляться в девчонок и становиться занудой! Никогда!
— Отдай!

Дети вскочили, перевернув плед и подняв столбы песка. Том с визгом помчался по морскому берегу, уворачиваясь от рук Дилли и крича дразнилки.
— Втюрилась, втюрилась! Дилли втюрилась и скисла, как простокваша!
— Отдай книгу! Я маме расскажу!
— Дилли и Гелберт – любовь навеки! Розовая, сопливая и слюнявая! – Мальчишка скакал, словно индеец. – Теперь Дилли не будет купаться и строить песочные замки, слишком деловая для этого!

Очередная попытка поймать мелкого слизняка не увенчалась успехом. Дилли остановилась, сердито дыша, развернулась и направилась обратно к пледу.
— Дилли! — Сестра молча сворачивала плед, стиснув зубы. — Эй, Дилли!

Она быстро стерла навернувшиеся от обиды слезы и отвернулась от него. Вот же мерзкий дурак! Малявка безмозглая, смеется над ее чувствами! Совсем ничего не понимает, как и все мальчишки. Им бы только скакать, прыгать в море да в грязи ковыряться. Злость и обида душили ее, но Дилли дала себе слово, что не расплачется перед братом. Она выше этого!

— Ну, эй, обиделась Ладно, забирай свою книжку, — Том подошел к сестре и протянул книгу. Дилли сердито вырвала ее из его рук и положила в сумку. — Ты куда
— Я домой. А ты оставайся тут и хоть сто раз утони! Больше никогда не пойду с тобой на море, потому что ты —дурак!
— Ладно-ладно, я же пошутил! – Том преградил ей дорогу. Дилли гордо отвернулась и незаметно шмыгнула носом. — Чего ты обижаешься, как мелкая Нужен тебе этот Гелберт…
— А может, и нужен! Что б ты понимал, козявка!
— Ну прости, прости. Не уходи только. Хочешь, место крутое покажу Там ко мне приплывали стеклянные рыбы, цветные стеклянные рыбы!
— Врешь ты все, не бывает стеклянных рыб!
— Спорим Пошли смотреть, а если я соврал, пойдешь домой.

Дилли все еще обиженно супилась и прижимала к груди сумку: не хотелось так легко прощать брата. Надо было его не один раз книгой ударить, а тысячу раз! Но стеклянные рыбы – слишком уж интересно. А вдруг — правда

Том стоял перед ней в ожидании, уже не смеясь и не высовывая язык. В серых мальчишеских глазах застыла мольба. Как побитый щенок, ей-богу.
— Ладно, веди к своим стеклянным рыбам.

* * *
Лабиринт, ведущий к морю, петлял по неровным холмам, цеплялся зелеными ветками и провожал игривым покачиванием цветов. Ветер озорным мальчишкой трепал изумруд тростника, сыти и манника, заплетая стебли меж ног, касаясь рук и плеч.

Вот и море. Спокойное, мирно спящее в облаках тумана. Тихие волны неторопливо лизали берег. Босой мужчина стоял в воде, подвернув джинсы и улыбаясь уголками губ. Девушка, будучи старшей и организованной, развернула плед и аккуратно села, поправив длинный подол плаща.

— Хороша вода, — отметил Том и пошевелил пальцами ног. Волна согласно обняла щиколотки, пуская по коже мурашки. Он удивленно обернулся, глядя, как Дилли, скинув ботинки и носки, прошлась по песку и встала рядом с ним.
— Ух! Ужасная вода, холодная!
— Ничего, это поначалу так. Привыкнешь.

Дилли переступила с ноги на ногу и оглядела море. Горизонт терялся, сливаясь серыми мазками волн и тяжелыми облаками. Они помолчали, слушая, как осенний ветер шепчет воспоминания.
— Ну, ты и зануда, конечно, — Дилли насмешливо посмотрела на брата, и тот грустно улыбнулся.
— Да. Я стал самым занудным человеком на свете, Ди. Прямо как ты. Даже хуже, чем ты. Заразно это, похоже.
— Втюрился в эту свою Кэрол и скис, как простокваша! – передразнила она его.
— Я маме расскажу!

Оба рассмеялись, касаясь взглядами первых морщинок у глаз, устало опущенных уголков губ, ловя во взгляде печаль. Том с улыбкой засунул руки в карманы пальто и лукаво взглянул на сестру. От той далекой, слишком правильной и ответственной Дилли остались лишь светло-карие глаза, которые она так же лукаво прищурила, глядя на брата.

— Хочешь, что крутое покажу
— К тебе приплывали стеклянные рыбы
— Цветные стеклянные рыбы.

Дилли улыбнулась, мягко и печально. А ведь он был прав, Гелберт, и правда, был дурак. Прямо как его Кэрол, и плевать, что между ними разница в десятки лет. И нет, не все мальчишки ничего не понимают. Не понимают еще и девчонки.

Совсем.

Резко, до одури захотелось уткнуться ему в плечо и опустить невидимый рубильник, чтобы отправиться в прошлое. Назад, к щекочущим лица травам и детским книжкам. Туда, где самой большой проблемой в жизни казался запачканный песком плед и обзывалки брата.

Он вытащил из кармана брошь в виде стеклянного янтарного карпа и протянул ей. Больше не смеясь, не передразнивая, не обзывая «сопливым» ее разбитое сердце. Молчал, согревая одним только взглядом, полным усталости и чего-то едва уловимого от прежнего Тома. Взрослая жизнь оказалась еще более противной, чем просто влюбиться и стать скучным: в ней приходилось собирать свои сердца по осколкам, таким же стеклянным, как зеркальный кои.

Ди аккуратно приколола брошь к вороту плаща, огляделась, словно ища кого-то затем повернулась, взметнула ногой фонтан брызг, окатив ими оторопевшего брата, и помчалась по пляжу.
— Эй, бросай эту романтику занудную! Пошли замок строить!

Источник