Дождь, камин, комар и потеря потерь

Неделя выдалась сырая: дождь, то усиливаясь, то почти утихая, лил уже вторые сутки – и это только потому, что был вторник. На прошлой неделе морось в воздухе стояла все семь дней подряд.

Звук шелестящих по крыше струй даже немного убаюкивал. Ему поддакивал, потрескивая, жарко растопленный камин – единственное, чем здесь можно было спастись от промозглой сырости. Возможно, Герберту вскоре пришлось бы рисовать жену уже спящей, если бы не одно но.

Звон над ухом не давал Лиззи покоя. Позировать и так было не самым любимым её занятием: надо было подолгу смотреть в одну точку и сохранять заинтересованное выражение лица. А тут ещё это назойливое насекомое! Крупный и, как назло, шумный комар, спасающийся от непогоды в их уютном съёмном доме, сбивал весь настрой натурщицы. Когда незваный гость сел ей на щёку и начал по-хозяйски топтаться по ней своими тоненькими лапками, она терпела. «Подставь левую» и всё такое. Но когда он ещё и укусил Лиззи – больно, обидно, нагло высасывая из её нежной кожи драгоценную кровь…

– Герберт, я больше не могу! – девушка нервно вскочила с дивана, точным ударом отвесив самой себе пощёчину, стараясь убить назойливую тварь. Комар был явно не промах, и, увернувшись от верной смерти, стремительно взмыл, унося добычу.
– Лиззи, ну куда же ты – привстал из-за мольберта муж. В руке у него была кисть, за ухом торчала вторая. – Я почти закончил твой портрет!
– Мне осточертели здешние комары! И здешняя мерзкая погода, и постоянная влажность и дожди! И художества твои мне тоже осточертели!

Лиззи в сердцах схватила доску с собственным изображением и, сколько хватило сил, зашвырнула как можно глубже в пламя. Герберт ахнул и бросился было, чтобы выхватить работу из огня, но камин так сильно пылал, что аж труба гудела. Мужчина вскрикнул и отдёрнул руки, дуя на пальцы.
– Лиззи…
– Молчи, не желаю тебя слушать!
– Лиззи, ты только что сожгла наш шанс на новую жизнь!
– Ты собирался выручить деньги за свою мазню – фыркнула супруга.
– И немалые, – Герберт горестно вздохнул и уронил лицо в ладони.
Весело потрескивая, огонь пожирал дубовую доску с подозрительно толстым слоем краски. Дождь шумно лил снаружи и горестно струился по стёклам, оплакивая Гербертову потерю. Комар с толстым кровяным брюшком торжествующе звенел под потолком.

* * *
Спустя пару недель управляющий Квинтен ван дер Меер получил письмо.
Вынув лист из конверта, он удивился: бумага была покороблена, как будто на неё попали капли жидкости. Может, когда господин де Конинг писал письмо, начался дождь

Quinten van der Meer
Athenaeum Rijksmuseumwinkel
Museumstraat 1, Amsterdam, Netherlands

Уважаемый Квинтен,

С сожалением вам сообщаю, что обещанный этюд Рембрандта, ранее считавшийся утерянным, более невозможно доставить в вашу коллекцию из-за стечения непредвиденных обстоятельств. Моя попытка переправить его тайно привела к непоправимой катастрофе и уничтожению вышеназванного шедевра.
Примите мои глубочайшие извинения. Поверьте, я расстроен этим фактом не менее, а возможно, и более, чем вы.

Искренне ваш,
Герберт де Конинг

Sidorova

Источник