Истории из жизни реальных людей
Энергично, азартно, с ломтем бородинского. Жадно пьет бульон, так что над верхней губой проступает «конденсат», а потом набрасывается на горячий бутерброд, дуя на упревшие лепестки салями. Хохочет, что сыр тянется жгутом вкусных ниток и заказывает шоколадное фондю, с наслаждением ныряя в него половинками грецких орехов. Съедает все до последней крошки, а не включает на полную мощность силу воли, чтобы лишь дважды ущипнуть лазанью за правый бок. Ведь истинной леди достаточно ползернышка в день. Поэтому всякий раз замечая в ресторане костлявых барышень, сосредоточено сортирующих базилик с латуком, порываюсь заказать им тарелку сытного ризотто с бокалом белого шабского. Татьяна Устинова одна из немногих, кто мастерски описывает самую простую еду. У нее все героини наворачивают черный хлеб с маслом, заботливо прикрытый теплым полотном голландского сыра, и запивают вкуснотищу ведерком чая с пятью ложками сахара. Жарят по ночам картошку с отбивными, щедро прижигая свинину золотистой горчицей. Уважают зеленые копья лука и знатный подчеревок.
Моя студенческая подруга из столовых приборов признавала только ложку. Наминала ею и суп, и «сельдь под шубой», и торт «Спартак». В этом было столько непосредственности и дикого деревенского шарма, что парни специально заказывали в кафе спагетти и наблюдали как та ловко справляется без обязательной вилки.
В фильме «Есть, молиться, любить» есть замечательный фрагмент обеда. Главная героиня «проживает» каждый кусок пиццы, а ее подруга, хозяйка «пузика» и лишних пяти кило, делает вид, что на тарелке резиновая подошва, а не исходящая ароматами лепешка. На что ей замечают, что пора положить конец ограничениям и выбросить внутренний таймер, вопящий о переборе калорий, так как есть всегда следует с аппетитом.
Уважаю фильмы и книги, относящиеся к пище, как к удовольствию. Моменты, в которых на потной от жара сковородке бланшируются бледные диски баклажан. Танцуют свою вечную омлетную жигу яйца, а сверху плавно опускается крупная, местами прозрачная, соль. Постукивают обвалянные в какао карамельки. Оживают в пузыре горячей воды бочонки шиповника. Всхлипывает молоко, сглаживающее крепкий характер кофе. Выбирается из миски дрожжевое тесто. Поэтому всякий раз, когда мама достает из духовки фирменную картошку, сдобренную чесноком, сливками и дробями кутузовского укропа, переживаю некий балдёж. А еще когда выкладывает зарумянившиеся булочки-розочки, вобравшие весь дух фруктовых дров, и прикрывает их вафельным полотенцем. Достает шумовкой пончики, прячущие внутри горячее малиновое варенье. Разливает по тарелкам плотный тягучий кисель.
Как говорил один сатирик, в театре жизни главное буфет. А еще компания, с которой так приятно разделить и коньячок, и пончик, и даже бутерброд с обалдевшей от масла шпротой.
© Ирина Говоруха