Tu es…

Все новогодние праздники она провела на работе.
Как началось тридцатого декабря с кровотечения, так и продолжилось… Официальное дежурство тридцать первого… новогодняя ночь в операционной… нестабильная пациентка утром, первого января, с которой пришлось возиться аж до самого вечера…
Возвращаясь домой второго января, она вела машину очень аккуратно, постоянно моргая слезящимися глазами, оценивая дорожную ситуацию.

Муж дежурил сегодня.
Квартира встретила нарядной ёлочкой и абсолютно пустым холодильником.
Её немного знобило от усталости.
Сбросив с себя всю одежду, она закуталась в огромный тёплый домашний халат мужа. Она могла завернуться в него дважды, а если втянуть живот, то и ещё чуть-чуть.
После дежурства запахи ощущаешь плохо, но сейчас она почувствовала и аромат его туалетной воды, и такой знакомый запах кожи, и душистость новогодней ели, которую он сам ставил и украшал позавчера… она услышала шуршание новогоднего дождика и звон осколков от разбитой верхушки.
А ещё… халат был пропитан… таким привычным, за столько лет ненормированной и непредсказуемой работы — одиночеством…

Она решила ему позвонить.
После ожидаемой серии гудков — конечно же он в операционной — коротенькая эсмска «…Я скучаю…» была отправлена в карман медицинского халата мужа, висевшего в предоперационной, в далёкой больнице в центре города.

Звонки начались ровно через два часа.
С абсолютно прогнозируемого — что случилось
Сначала муж грозным голосом спрашивал, не разбила ли она машину и не было ли пожара в квартире, потому что он не помнил — выключил ли он гирлянду на ёлке или нет…
Затем муж озадаченно узнавал, не поломалась ли стиральная машина с холодильником одновременно и не затопили ли мы соседей снизу…
Ещё через час муж сообщил, что опять уходит в операционную и, уже не так грозно, поинтересовался — всё ли в порядке у неё со здоровьем…
Ещё через три часа муж перезвонил и спросил — не отравилась ли собака, потому что вчера стащила со стола бутерброды с икрой и съела их за секунду, а ей этого нельзя категорически…
Уже вечером, муж, подозрительно ласковым голосом, поинтересовался — не беременная ли она… И услышав смех в трубке, озадаченно спросил, что может быть жена сына — беременная… и он скоро станет дедушкой
И только поздно ночью — ну, наконец-то, она дождалась — муж уставшим, но очень нежным голосом, проговорил, как бы стесняясь, что тоже очень за ней соскучился…

Ей уже совсем не хотелось спать. Тёплый и уютный мужской халат обладал какой-то целительной силой.
И она представляла себе, как её муж стоит в ординаторской у окна, рассматривая сияющий и украшенный к Новому году город, как через шлагбаум в больницу заезжают скорые с мигалками, но на фоне разноцветного и мигающего всеми огнями праздничного города, это не воспринимается так грустно и серьёзно…
Как он озадаченно разговаривает с ней по телефону, не привыкший к звонкам на работу просто так… просто потому, что можно соскучиться… Ведь давным давно медицина напрочь стёрла это понятие, что хирурги — тоже люди…

И ещё… Она точно знала, что не может, как коллега, пожелать ему ни хорошего дежурства, ни спокойной ночи. Но она может сделать вселенную для него чуть-чуть добрее, потому что в кармане его хирургического костюма есть очень непривычное, тёплое и настоящее — «… Я скучаю…»
Tu es…

Наташа Яремчук

Источник